Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова
***
Вскоре состоялся суд. Говорили даже, что это самое скандальное дело столетия, потому неудивительно что он вызвал всеобщий ажиотаж. Здание суда было оцеплено от многотысячной толпы любопытствующих, а посмотреть на сам процесс позволили лишь верхушке, среди которой, по неофициальным данным, числилась некая пожилая дама из соседнего королевства. Особо впечатлительные могли даже сказать, что она королевских кровей.
В качестве судьи выступал сам Его Величество король.
Свидетели разделились на два лагеря, те, кто свидетельствовал за жреца, восхваляя его добродетель и радея за невиновность и тех, кто был в сомнениях. Те, кто был настроен враждебно, оказались в меньшинстве. Потому никто до последнего не понимал, к чему был этот фарс, и гадали о причине нашей уверенности.
Одни только заслушивания свидетелей несколько часов и со стороны защиты и со стороны обвинения. Я же не торопилась выкладывать все козыри сразу, выбирав взять аудитории измором и позволяя противоположной стороне высказаться в защиту Джозефа, тихонько составляя список тех, кто наверняка был в сговоре с храмом.
Как и предполагалось, по первичным показаниям и доказательствам дело должно было закончиться лишь на признании вины за самим храмом и списком жрецов, пойманных на коррупции и прочих преступлениях.
По поводу Лурии так же зачитали дело и ее вина в попытке изнасилования, а так же отравления была неоспоримой. Однако, свидетельствовать против жреца она не могла, ибо с некоторых пор повредилась рассудком и только и могла, что с одержимым видом бормотать себе под нос. Допрашивать ее не представлялось возможным, но для проформы ее все равно привели в зал суда под стражей.
Когда казалось, что дело уже можно подводить к концу, именно тогда я подала нашему семейному адвокату знак и тот перешел к сути: в качестве свидетелей поочередно вызвали моих биологических родителей. Саймон Харт в деталях пересказал свою версию произошедшего, затем вызвали Франческу. От их истории по залу суда прошелся ропот. Кто-то сочувствовал подобной трагедии, кто-то злорадствовал, но все сходились во мнении, что, даже учитывая некоторые злоупотребление жрецами, это никак не доказывало то, что метка Франчески – фальшивая.
Терпеливо дожидаясь именно подобной реакции, свидетельствовать вышел уже Дион. Он так же в подробностях рассказал, что храм заранее предупредил его о появлении суженой, однако, когда это произошло, вместо влечения, он почувствовал одно лишь отторжение к девушке, которое не мог никак логически объяснить. Храм активно вмешивался и давил на него, чтобы он принял свою судьбу, но все в нем было против. И когда он уже принял решение отказаться от суженой окончательно, произошел инцидент на торжестве, которому многие стали свидетелями.
Учитывая предыдущий рассказ родителей Беатрис, разумные люди углядели определенную параллель. И в той и в этой истории все сводилось к физическому контакту с явным вмешательством храма. В этот раз из-за сильного сопротивления, не побрезговали даже пойти на крайние меры.
Все задались логичным вопросом, для чего это было нужно. Вместо ответа в качестве весомого доказательства Дион доказал, что метка на его теле… исчезла.
Зал в очередной раз наполнился ропотом которой не смогли успокоить до тех пор, пока не вмешался сам король. По приказу Его Величества Диона тщательно осмотрели доверенные жрецы, которые подтвердили правдивость его слов.
Это подводило всех к очевидному мнению, что физический контакт был необходим для того, чтобы метка была постоянной.
Но даже в этом случае нашлись недовольные и скептично настроенные, в первую очередь те, у кого самого нос был в пуху.
Джозефу предоставили право голоса для комментирования подобной аномалии. Тот сказал, что на все – воля богини, которая сжалилась, увидев стойкое несогласие Диона, потому он не видит ничего странного в отмене метки.
Я улыбнулась, а после в зал внесли последнее вещественное доказательство: запретную книгу. Только с ее появлением в зале суда, Верховный жрец изменил своему спокойствию и невозмутимости. Даже со своего места я заметила, как исказилось его лицо, и воровато забегали глаза от паники.
Однако, поговорив с Надей и узнав более точно, что это за артефакт, мы пришли к мнению, что одно его существование – опасно. Особенно, если оно вновь попадет в чужие руки. Если мы докажем ее ценность, где гарантия, что наказав Джозефа, тот же король не захочет заполучить себе в руки подобный козырь. Потому… страницы, кроме первой, на которой описывался сам ритуал, мы вырвали.
Дион сильно удивлялся, конечно, но не препятствовал, взяв с меня обещание после все подробно рассказать.
Жрецы осмотрели цензурированный артефакт, признали, что в нем чувствуется мощная божественная сила. Однако, само описание ритуала ничего не давало, ибо саму пошаговую инструкцию мы с Надей уже уничтожили.
Впрочем, моя задумка была в ином.
Я прекрасно знала список людей, которые допускались к заседанию, в качестве свидетелей. С помощью старшего поколения я проследила за тем, чтобы достаточное количество из них были «меченными».
Потому, когда король, с недоумением осмотревший порезанную книжонку, спросил, что это меняет в деле, наш адвокат, с угодливой улыбкой… порвал книжку на множество кусочков прямо на глазах у публики.
Потеряв самообладание, Джозеф взревел, как раненый зверь, почти со слезами смотря на то, как артефакт безжалостно рвется в чужих руках. С каждым рывком все больше и больше людей в зале суда охнули и от боли и местами даже закричали, держась за разные части тела.
И ропот прекратился лишь тогда, когда адвокат, поджог клочки бумаги в небольшом ведерке, окончательно стерев артефакт с лица этого мира.
Пока публика приходила в себя и пыталась понять происходящее, растерянно оглядываясь, за скамьей подсудимых Верховный Жрец Джозеф рыдал так отчаянно, точно потерял своего ребенка.
Но вскоре все забыли даже об этом, ибо кто-то из свидетелей вскрикнут так пронзительно, что просто не мог не привлечь внимания.
Некая пожилая женщина в вуали, в которой некоторые подозревали королеву соседней страны, что в свое время выдали замуж в качестве политического союза, отогнула рукав на своей левой руке, за которую недавно с болезненным видом держалась. Увиденное заставило ее закричать, а после жалобно и беспомощно разрыдаться.
Вслед за ней последовали и другие, чьи метки были в местах, которые можно было проверить на месте. Как и та дама, многие не могли сдержать слез, рассматривая совершенно чистую кожу.
Одна из благородных дам, обнаружив отсутствие парной метки, настолько рассвирепела, что не удержалась от хлесткой пощечины, которую залепила джентльмену, с которым пришла в зал суда. С криком о том, что она подает на развод, она опрометью бросилась
