Тихоня на боевом факультете - Светлана Томская

– Дёргаться и кричать, – уточняет он. – И плевать, от чего ты будешь кричать: от удовольствия или от боли. Главное, ты ответишь за то, что натворила.

Лорд резко отпускает мои запястья, но я ничего не успеваю предпринять, так как он предплечьем передавливает мне горло, да так, что в глазах темнеет. Самой большой потребностью становится воздух. Я перестаю что-либо соображать, только краешком сознания отмечаю, что вторая рука лорда, отпустив мою грудь, вцепилась в пояс моих штанов.

Так не должно быть. С этой мыслью я начинаю уплывать в темноту.

Вопль боли. Не мой. Мне кричать нечем. Но зато я снова могу дышать.

Мои лёгкие резко расправляются, и я с наслаждением втягиваю в себя влажный затхлый воздух подземелья. Меня больше никто не держит, и я сползаю по стене. Горло саднит. Перед глазами клубы чёрного дыма.

Не понимаю, что происходит, но звуки борьбы, ругательства, рычание звучат как музыка. И над всем этим витает душераздирающий кошачий вопль.

Магические светильники гаснут один за другим.

– Ты идиот, неблагодарная дрянь, – кричит ненавистный голос, в котором поубавилось высокомерия. – Она сама предложила себя. Ещё до отъезда из Академии эта девка была моей любовницей.

Хруст и хрип.

Темноту разрезают огненные вспышки, а затем знакомый голос Айленгора, усиленный магией, разлетается по подземелью, заглушая все звуки.

– Стоять! Кес, успокойся! Ты убьёшь его. Живым, только живым!

Единственное, за что цепляется моё сознание, – это имя. Кес! Он здесь.

Я кричу изо всех сил, зову его, но из горла вырывается только хрип.

– Спокойно. – Кто-то опускается на корточки рядом со мной. – Дайте свет, я должен её осмотреть.

«Это Мардего», – мелькает мысль.

Но где же Кес?

И только когда рядом раздаётся родной голос:

– Мели!

Я позволяю себе потерять сознание.

* * *

Запах сандала и ощущение ярости. Ярости и нежности.

Как это может сочетаться?

Может… если ярость направлена вовне, а нежность окутывает пушистым одеялом меня. И мне становится хорошо. Боль никуда не ушла, но она становится неважной.

Приподнимаю тяжёлые веки. Отстранённо понимаю, что я всё ещё в подземелье и что меня несут на руках. Только на этот раз несут, не перебросив через плечо, как сломанную куклу, а прижимают к груди крепко и одновременно бережно. А аромат сандала говорит обо всём остальном.

– Кес, – шепчу я.

– Тс-с-с, – откликается он мгновенно. – Потерпи, маленькая. Не надо говорить. Сейчас наверху Мардего займётся твоим горлом и твоими… синяками.

Последние слова сопровождаются зубовным скрежетом. И я понимаю, от кого исходит поток ярости. Кестер очень зол.

Надо его успокоить, но я отвлекаюсь на мысль о том, что я снова его чувствую. А значит…

– Блокираторы, – шепчу я.

– Сняли. Сразу же. Не беспокойся, теперь всё будет хорошо.

Значит, магия снова при мне. Так почему мышцы по-прежнему не повинуются? Потому что мне сейчас уютно на руках у любимого? Ну да, бороться за себя больше не надо.

– Я идиот, что оставил тебя, – вырывается у Кеса яростное.

И я понимаю, что злится Кес сейчас на себя. Он винит себя в случившемся.

Успокоить. Взять себя в руки и успокоить его. Нельзя, чтобы у него осталось чувство вины. Тихонько касаюсь солнечного сплетения. Магия хоть и неохотно, но откликается. Тонкий ручеёк силы наполняет мышцы. Я снова способна двигаться.

Обвиваю шею Кестера руками. Он перехватывает меня поудобнее, и я теперь могу коснуться щекой его подбородка. Колючий. Родной.

– Всё в порядке, Кес. Я знала, что ты успеешь.

Тяжёлый вздох, и уже мягче.

– Просто не разговаривай сейчас. Мардего велел молчать до его прихода.

И я молчу, пока мы поднимаемся вверх по лестнице, которая кажется бесконечной.

Второй раз приоткрываю глаза, когда сквозь веки ударяет дневной свет.

Несмотря на слепящий поток и скорость, с которой Кес пересекает помещение, я всё же успеваю понять, что это та самая малая гостиная, точнее то, что от неё осталось.

Кто-то всерьёз разбушевался. Улыбаюсь. Трусь щекой о колючий подбородок.

Чувствую, как у Кеса перехватывает дыхание, и снова ощущаю щемящую нежность. Не знаю чью, его, или мою, или одну на двоих.

А потом вокруг начинается движение. Быстрые осторожные шаги, вопросы шёпотом, кто-то открывает дверь перед нами, Кес негромко отдаёт приказы, в которые я не вслушиваюсь. Коридор, другая комната. Кес опускает меня на кровать. Мимолётное ощущение страха перед тем, что я сейчас останусь одна. Не сразу разжимаю руки.

– Спокойно, Мели, – сдавленно шепчет Кес. – Я не уйду.

Шорох штор, и в комнате воцаряется полумрак.

– Давай сюда, – говорит кому-то Кестер, и тут же командует: – Выйди.

Его ладонь придерживает мою голову за затылок. Губ касается тёплая чаша.

– Постарайся выпить, Мели.

Аромат, исходящий от напитка, изумительный, и я понимаю, что безумно хочу пить.

Жадно делаю первый глоток и едва сдерживаю стон. Больно. Но нельзя показывать виду. Кес расстроится. Второй глоток даётся легче. Выпиваю всю чашу. Одна капля стекает по подбородку, и я чувствую прикосновение. Кес ловит её губами. В этом почти поцелуе нет никакой страсти, только нежность.

Он бережно опускает меня на подушки. И я почти сразу же засыпаю, вцепившись в его руку.

Просыпаюсь с ощущением потери. Кестера рядом нет. Я это чувствую, даже не открывая глаз. Но всё равно вырывается:

– Кес.

– Прибежит сейчас твой Кес, – отвечает мне знакомый ворчливый голос, который я совершенно не ожидаю тут услышать.

Не веря самой себе, открываю глаза. И при виде рыжей макушки убеждаюсь, что это действительно моя Анариэль.

– Эля? Ты откуда здесь?

– Да так… – неопределённо говорит она. – Как ты?

Прислушиваюсь к своим ощущениям. Во-первых, голос мой звучит как обычно, разве что чуточку хрипло после сна, а во-вторых, чувствую я себя абсолютно здоровой.

– Вроде нормально.

– Тогда выпей этот настой. – Эля подаёт мне большую чашку. – Магистр Мардего велел, как проснёшься.

Я сажусь на кровати. Голова немного кружится, и в теле лёгкая слабость, но в целом всё отлично. Послушно принимаю напиток из рук своей домовушки. Пью с удовольствием. В горле больше никаких неприятных ощущений.

– Долго я спала?

– Не-а, часа два всего. Магистр предупредил, что ты вот-вот проснёшься, и велел быть рядом. И Кес твой, когда убегал. Вид у него был, конечно, на разрыв.

В голосе Эли странное возбуждение. Смотрю на неё и понимаю, что новость прямо-таки жжёт её изнутри.

– Говори! – требую я.

Но Эля не успевает ответить. Дверь открывается, и на пороге появляется Кестер. В глазах боль, губа закушена.

Я обмираю.

– Что ещё случилось?

– Отец, – отвечает он