Дорогами Империи - Катерина Крылова
Это раньше кухарь дрожал от почтения к таким персонам как маги, а сейчас-то уже пообвык. Чай, почти каждый день для них готовил и вот даже за одним столом сидел.
Огневик сел, поочередно посмотрел на Таболу и Карна, а потом изложил то, что говорила Рийна, но своими словами. Типа, читал где-то.
— А ты с сиреной не путаешь? — нахмурился Табола, вспоминая рассказы мамы о существах морских глубин. Это были сказки ее детства и она с удовольствием пересказывала их сыну.
— Это может быть одно и то же существо? Только одно — морское, а другое — сухопутное, — решил фантазировать Джесс.
— Знаешь, а очень похоже…
— Мой вам совет, воск в уши одному из наблюдающих, а второму допрашивать. И не отправляйте на допрос кого-то с даром. Пусть секретарь даст ей список вопросов и она на него ответит. Боюсь, что мы можем ее просто выпустить, еще и охранниками служить. Кстати, кто-то проведал ее мужа с детьми?
— Не успел еще, собирался завтра к нему зайти и пригласить на беседу! — ответил Карн. — Все-таки ему тоже придется отправиться с нами в Нисману, скорее всего.
— Тогда точно должно быть еще одно судно. Вместе с его женой я его не буду везти! — сказал Табола. — Ладно, но кого мы можем попросить о допросе графини! Жаль, что в Каралате нет девушек-сыскарей или просто магичек.
— Я могу вам помочь, — услышали они тихое.
Настая весь разговор присутствовала на столом и понимала, что выбора-то особо и нет. Она должна помочь. Нехорошо это, если такое существо будет бродить среди людей.
— Только одна проблема. Я не смогу записать показания, я неграмотная. Но можно попросить Марию, вы ее маму от этого ведьмака спасли. Та самая Элена! Помните? Мария грамотная, она может записывать! А меня вы научите, что спрашивать.
— С ума сошла? — раздался голос Миха, который появился с блюдом полным ароматного мяса. — У нас восемь детей! А если эта… это тебе что-то сделает?
— А что она может сделать связанная? К тому же меня, я надеюсь, подстрахуют!
Мих перевел осуждающий взгляд на Таболу, но маг никак не отреагировал. Он думал. С одной стороны совершенно не хотелось втягивать в это женщин, а с другой — другого выхода он пока не видел. Тварь действительно может быть опасна.
Джесс, который прекрасно видел все колебания вышестоящих, решил вставить свои несколько медек.
— Я, если кто позволит высказаться, — взгляд на Карна, кивок от того, — то мы сейчас не в той ситуации, чтобы перебирать харчами! Рина, не здесь, а где-то далеко…
— Что ты знаешь? — тут же подскочил воспитанник Модро, — говори!
— Я знаю только, что она далеко, и мы никак до нее не доберемся пока она сама не захочет!
— Болота Наварра, — тут тже выдал тот. — Больше ей быть негде. Но как?
— Вот сами у нее и спросите, господин, когда и если она захочет, чтобы вы ее нашли, — по-клоунски поклонился Джесс.
На этом он решил, что разговоры окончены и, испросив позволения у командира, отправился отсыпаться. Завтра он должен быть в Крепости Стражи. Просто обязан проследить. Хорошо бы связаться с Ри еще раз и рассказать ей о самоотверженности подруги.
Имоджин Сарагосса
Она сидела в сыром каменном мешке уже вторые сутки. Как ни кричала, ни звала, но никто не отзывался. Ее не кормили, не было ни кружки воды или даже отхожего ведра. Хотя ни есть, ни пить ей и не хотелось. Ей хотелось Даррена, его тепла, внимания, жизни… В какой-то момент Имоджин начала разговаривать сама с собой. Просто, чтобы не свихнуться.
— Так я маг или нет? Определенно, да. Я же вижу леи, я могу их видеть! А взаимодействовать — это дело тренировок! Так же Даррен говорил. Так почему я сейчас не могу их тронуть? Что все эти маги сделали с ним?
Надо как-то выбраться, решила она. Обследовала свой «каменный мешок», стучалась в двери, орала, даже пробовала разыграть то, что ей плохо. Никто не пришел. Она сама для себя уже решила, что все равно придут. Все-таки Даррен гениален и раз их захватили всех и одновременно, то Императору будет важно, что он делал. Потому за свою жизнь она не переживала. Лишь за свои удобства. За привычный образ жизни, за достаток и Даррена. Ведь лишь его она любила, с ним чувствовала себя живой. Но рассказывать про него была готова всё! Все-таки себя она любила больше.
Спустя час, сутки, полгода, время слилось для нее в одно длинное «выпустите меня отсюда» засов ее тюрьмы лязгнул и внутрь зашла девушка. Высокая, сероглазая, с длинной косой и совсем не похожая на магичку. Те предпочитали выделять себя — были яркими, раскрашенными, носили мужские или какие-то немыслимые дикарские одежды… Эта же несла перед собой высокий стул со спинкой. Джинни было кинулась к ней, но та весьма ловко выставила, казалось, тяжеленную мебель ножками вперед к ней и произнесла: сядь на лавку и сиди там!
Имоджин повиновалась. Девушка-таки поставила стул совсем рядом с дверью, которую закрыли еще раньше, чем девушка поставила стул, и внимательно посмотрела на графиню, сидяющую на лавке. Это было единственное послабление для женщины и единственное удобсство в ее заключении: лавка и тюфяк с соломой на ней.
Девушка одетая в глухое темное платье, которое оживляли лишь белый воротничок из узкой полоски кржева и такие же манжеты, села на стул и представилась.
— Зовите меня Рина, ваша светлость, — произнесла та и повернула навершие черной каменной пирамидки, что откуда-то оказалась у нее в руках, — теперь весь наш разговор слышат и записывают. Прошу вас быть предельно откровенной, если хотите жизни для себя и близких.
— Даррен? Он у вас? Я его не видела с самого поместья? Его везли в другой карете? Прошу вас, вы же тоже женщина, неужели вы не понимаете как я волнуюсь за любимого!? Какой бы он ни был и что бы ни делал, я люблю его! — с надрывом вскакивая прокричала графиня.
Девушка подняла на нее серые глаза, грустно улыбнулась и произнесла:
— Мне бы хотелось вас утешить, но я правда не знаю, что с вашим возлюбленным. Нас не посвящают во все тонкости дела. Я лишь
