Истинные (не) изменяют в марте - Мария Самтенко
Да мне бы и эту не предложили, если бы не помощь господина Анонима!
– Спасибо, завтра прямо с утра подойду, куда скажете. Только, господин мэр, вы не боитесь… после вчерашнего...
Хочу сказать «брать на работу возможную мошенницу», но мешает ком в горле. Уголки глаз начинает щипать от слез. На суде я держалась, но все это еще слишком больно…
И да. Один из несомненных плюсов кошачьего приюта в дальней усадьбе – я буду подальше от Реналя.
– Не волнуйтесь, игромана на должности управляющего нам хватило, – жестко отвечает мэр, и я тут же вспоминаю, что он, вообще-то, приятель нашего судьи. – Поэтому я буду строго контролировать все, чем вы там занимаетесь. И приготовьтесь к тому, что работы очень много – усадьба в плачевном состоянии. Кошачий приют придется восстанавливать буквально с нуля. Так что до завтра, госпожа Марианна. Жду вас в здании магистрата в девять утра для заключения договора. Возьмите с собой документы.
Мы прощаемся. Я иду к лестнице на первый этаж, а мэр остается на втором и направляется куда-то вглубь здания. Видимо, у него есть и свои дела. Может, пошел предупредить мерзкого Гейдена Ауруса, что не надо закрывать меня в каталажку, мне еще кошачий приют восстанавливать?
Начинаю спускаться по лестнице… и понимаю, что предположение насчет судьи ошибочно. Потому что он как раз поднимается мне навстречу.
От перспектив расходиться на узкой лестнице с суровым дядей Реналя становится не по себе. Шарахаюсь в сторону… и, конечно, поскальзываюсь.
Гейден Аурус протягивает руку, поддерживает меня за локоть:
– Будьте осторожны, прошу вас.
В этот раз в его голосе нет ни холода, ни пренебрежения – только усталость. Убедившись, что я не падаю, судья отступает, давая мне пройти, и уточняет:
– Это касается не только лестниц.
– Спа… спасибо.
Мой голос запинается от волнения, и выровнять дыхание удается только когда мы расходимся. Что за напутствие от Гейдена Ауруса? Он же только что отчитывал меня при секретаре! А тут «будьте осторожны, остерегайтесь лестниц»! Я выхожу из суда с мыслью, что ничего не понимаю в этой жизни.
Матушка Эрмина ждет меня на крыльце. Судя по румянцу на ее пухлых щеках и особому, острому взгляду, она успела с кем-то поругаться.
– А, это твой бывший жених, Мари, – щебечет она, подхватывая меня под руку и увлекая за собой. – Ходил тут с приятелем, возмущался, что дядя оставил тебя на свободе, а не закрыл в каталажку. Чтобы ты, милая, «не мозолила ему глаза»! Разумеется, я подошла и объяснила, как он неправ.
Слушаю матушку и не могу удержаться от улыбки. Интересно, как быстро они ретировались? Настоятельница у нас идет как оружие массового поражения.
– Матушка Эрмина, мэр сделал мне предложение…
– Ого! – оживляется настоятельница.
– Да не такое! То, от которого нельзя отказаться! Завтра утром я приезжаю в магистрат, подписываю документы и становлюсь хозяйкой кошачьего приюта!
Глава 6
Вечер проходит под лозунгом беспорядочных сборов. Еще бы: звезда сиротского приюта переезжает в кошачий! На это сбегаются посмотреть все сироты, и половина, конечно же, сходу уточняет, изменяла ли я Реналю. Вторая половина тоже явно задается этим вопросом, но молча.
Кажется, что еще чуть-чуть, и я сама начну сомневаться!
Но нет, конечно, нет. Я любила Реналя и ни за что не предала бы его, поддавшись страсти!
Вещей у меня в приюте оказывается совсем немного. Хватает одного чемодана, чтобы все собрать. К сожалению, большая часть в особняке у Реналя. Надо бы как-то забрать, но я не хочу там появляться. Да и, подозреваю, очень скоро они вообще окажутся на помойке.
Впрочем, большую проблему доставляет настоятельница, жаждущая устроить вечерние посиделки с проводами меня в сознательную жизнь на должность хозяйки приюта. Вот только нечто подобное мы уже устраивали позавчера и в честь моей свадьбы, так что ассоциации получаются не самыми приятными.
Кое-как удается отбиться, сказав матушке, что я планирую запереться в общей душевой и порыдать, оплакивая несложившуюся свадьбу, измену жениха и мои нервные клетки, погибшие на том ужасном судилище. Настоятельница быстро всех разгоняет.
И да, я действительно иду реветь. Стою под теплыми струями воды и рыдаю, как дура последняя.
Или даже нет! Как первая дура!
Сначала вспоминаю все счастливые моменты с Реналем. Как он носил меня на руках, как дарил цветы и сладости, как называл самыми ласковыми именами…
Куда это делось? Что я сделала не так? В какой момент позволила себе стать для него неинтересной, скучной?
И как же я могла не заметить, что он завел любовницу?
А наша истинность? Я читала, что истинные пары часто связаны невидимой нитью судьбы, которая предопределяет их встречу и дальнейшую жизнь вместе. Между ними существует уникальная магическая и эмоциональная связь, которую никто другой не может разорвать.
Но, конечно, не все так просто.
Род Аурусов – это древний род оборотней, и каждый из них умеет обращаться в медведя. Да-да, и Реналь, и его дядя-судья, и его тетушки. Вот только времена, когда оборотни жили в лесу и изредка принимали человеческое обличье, давно прошли. Цивилизация изменила правила игры, и сейчас оборачиваться в зверя считается неприличным. Реналя я видела в облике медведя только дважды, его дядю – ни разу.
Зато тетушка Геста, та, что любит эпатаж, обожает гулять по городу в облике медведя – якобы чтобы никто не ограбил ее в темной подворотне. На нее, разумеется, еще ни разу никто не нападал. Преступники предпочитают держаться подальше от огромной медведицы с розовой шляпкой на голове. Никто даже ни разу не попытался отобрать у нее дамскую сумочку!
Так или иначе, все Аурусы – оборотни. Истинные пары для них не такая уж и редкость. Говорят, родители Реналя были истинными, поэтому его мать и сгорела в считанные месяцы после смерти отца. Слишком любила и слишком тяжело переживала потерю своей пары.
Кстати, мама Реналя была обычным человеком. Но это как раз нормально – оборотни редко создают союзы друг с другом, и истинные у них, как правило, тоже обнаруживаются среди людей. Дети от такого брака обычно рождаются оборотнями – хотя, конечно, порой бывает и так, что ребенок не наследует зверя.
А вот когда оборотень вступает в союз с другим оборотнем, ребенок может унаследовать
