Истинные (не) изменяют в марте - Мария Самтенко
– Мари! Я так волновалась! Мне только чудом – чудом! – удалось получить банковскую гарантию на твой залог! В Некробанке, остальные отказались! О, не спрашивай, что мне пришлось для этого заложить, тебе лучше не знать! А как я бежала! Я так боялась, что этот маньяк тебя уже посадил! А тут такая радость! Но не для всех, конечно, некроманты расстроятся.
С трудом выбираюсь из объятий и протягиваю настоятельнице письмо:
– Матушка Эрмина, взгляните!
Та садится на лавочку в коридоре, поправляет очки, пробегает письмо глазами и ахает:
– Ну надо же! А ты не знаешь, кто это может быть? За кого мне молиться в храме?
Пожимаю плечами: понятия не имею. Как писал Аноним? «Вчера я имел честь присутствовать на вашей свадьбе?». Было бы любопытно взглянуть на список гостей – стыдно признаться, но этим занимались тетки Реналя, и я понятия не имею, кого звали, а кого нет. Был ли там, например, следователь Петрикор Дагель, твердо уверенный в том, что меня выпустят под залог? А, может, тут приложил руку тот незнакомец в маске, который позвал меня танцевать на злополучном балу?
Так что вариантов много, даже слишком. Молитв настоятельницы на всех не напасешься. Разве что…
– Матушка Эрмина, а вы можете выпросить в храме лучи поноса для Реналя и его дяди?
– Который судья? – настоятельница деловито берет меня под локоть, и мы направляемся к лестнице. – Или второму, который живет в деревне, тоже?.. тьфу, Мари! Конечно же, я не буду просить понос! Разве что… о, господин мэр, какая встреча!
Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Пока мы обсуждали Анонима и родственников Реналя, на лестнице нарисовался моривилльский мэр. Он как всегда в костюме, сияющей белизной рубашке и до блеска начищенных туфлях – и радостно бросается ко мне.
Пожалуй, даже чересчур радостно – учитывая, что он приятельствует с Гейденом Аурусом.
– Госпожа Марианна, а я ведь ждал вас внизу! Пойдемте со мной! Я должен вам кое о чем сообщить, – он бросает взгляд на матушку-настоятельницу и добавляет. – Наедине.
Глава 5
В нашей беседе возникает небольшая заминка – мэр думает, где бы нам уединиться. Надеюсь, он не потащит меня обратно в зал заседания? Тогда я точно стану седой, как секретарь Гейдена Ауруса.
Но нет, мы, к счастью, ограничиваемся тем, что возвращаемся на второй этаж и устраиваемся у окна. В коридорах суда достаточно тихо, лишь изредка проходят какие-то судебные работники.
Меня всегда интересовало, зачем нужно такое большое здание для одного судьи, пока я не узнала, что тут еще есть присяжные, третейские судьи и мировые судьи, рассматривающие мелкие дела. Вот только мне от этого ни жарко, ни холодно, потому что дела о мошенничестве только Гейден Аурус и рассматривает. Был еще один судья, но он ушел на пенсию и смену еще не назначили.
Подарочек демонов.
– Вы знаете, какая сложная ситуация с городским кошачьим приютом? – приступает к беседе мэр.
Киваю.
Об этом все знают. Кошачий приют расположен в полузаброшенной усадьбе на другом конце Моривилля. Мы даже как-то бывали там с настоятельницей, но всего один раз – уж очень далеко и неудобно туда добираться. Помнится, там все было довольно прилично – можно сказать, поприличнее, чем у нас в сиротском приюте. Котики выглядели сытыми и ухоженными, а радушный хозяин, старик-оборотень (кажется, сам он был то ли рысь, то ли манул), налил нам чаю и принялся уговаривать взять еще кота в пару к Мазутику, «чтобы тот не скучал».
«У нас сорок сирот в возрасте от трех до восемнадцати лет, Мазуту и без того очень весело», – отбрила его настоятельница.
Чуть больше года назад старичок-хозяин мирно умер от старости, и магистрат назначил нового управляющего. Но в прошлом месяце «новичка» хватил инфаркт, он загремел в больницу, где скончался через два дня.
И тут же выяснилось, что приют в ужасном состоянии. Здание требует ремонта, мебель вывезена, все более-менее ценное продано, кошки недоедают. Трое уже погибли, остальные исхудали на голодном пайке и нуждаются в дорогостоящем лечении. Не лучше и с людьми – сотрудники приюта полгода не получали зарплату. Из шести человек уволилось пять. У приюта куча долгов, плюс управляющий как-то ухитрился подделать документы и заложить землю под зданием, хотя она должна быть в собственности муниципалитета.
Новый управляющий оказался картежником-игроманом!
Магистрат уже несколько недель думает, что со всем этим делать. На восстановление приюта нужны деньги, но город не может позволить себе сразу выделить из бюджета крупную сумму. И как быть с закладной? Ее можно оспорить через суд, но это время, а по закону ушлый сосед может явиться за деньгами, и, если их не будет, забрать землю в любой момент. Поэтому мэр со своими заместителями и ломают головы, пытаясь найти выход. Знаю, что зарплату двум оставшимся работникам он заплатил из своих личных денег, а новый управляющий до сих пор не назначен. Но это ладно, люди могут прокормить себя сами, в отличие от бедных котиков.
Вот только какое отношение это имеет ко мне?
– Госпожа Марианна, сегодня утром неизвестный благотворитель сделал целевое пожертвование в магистрат на содержание кошачьего приюта. Теперь мы сможем погасить самые крупные долги и закупить корма. Останется только закладная, но я не собираюсь отдавать деньги мошенникам. По закладной мы будем судиться.
– Отличные новости! – на моих губах появляется улыбка.
Подумать только, Аноним и тут смог подсуетиться!
Признаться, я очень волновалась насчет приюта и несколько раз просила Реналя помочь им, но он отнекивался, предлагая подумать об этом после нашей свадьбы.
– Благотворитель пишет, что собирается раз в месяц вносить на свет приюта энную сумму в течение полугода. С одним условием: если управляющей поставят вас, Марианна. Вот уж не знаю, у богатых свои причуды… но ладно. Других кандидатур у нас действительно нет. Я две недели пытался кого-то найти, но никто не идет. Единственное, вам придется довольствоваться минимальным жалованием. Но, с другой стороны, вы будете жить в усадьбе, а, значит, не будете тратиться на жилье. Сколько времени вам нужно на сборы? Завтра вы уже должны подписать договор с магистратом и выйти на работу.
Мэр говорит это так, будто вопрос уже решен, и моего согласия не требуется. А впрочем, мне действительно лучше заняться
