Воля владыки. У твоих ног - Рия Радовская
— Четверых. Махруд с прихвостнями. Ужрался как свинья. Чуть на площадь не вывалился. Пытался подать прошение на кого-то из сераля.
— Отклонить. Выставить из Им-Рока завтра с утра. Пусть проспится. Что отрекшиеся?
— Тихо. Наслаждаются зрелищем и компанией.
— Скажи Вагану, если что-то пропустит, голову оторву и сожру на завтрак.
— Ты опоздал. Голову ему отрываю я. Начинаем?
— Давай, — кивнул Асир.
Сардар вышел, и почти сразу в центре площади, на помосте, появился, как поняла Лин, распорядитель. Улыбка Лалии стала вовсе уж ядовитой: неудивительно, все пошло по ее сценарию. Долгая речь, полная витиеватых славословий в адрес самого повелителя, его великих предков, его славного дома, его храбрых соратников, мудрых советников и прекрасных наложниц. Короткое ответное приветствие Асира. И наконец — звон гонга и музыка, и под музыку…
— Ну вот, что я говорила, — Лалия демонстративно зевнула. — Много гибких полуголых анх, и самое интересное сейчас — смотреть, кто из наших цыпочек всерьез боится, что владыка на какую-нибудь клюнет.
— Иногда мне даже хочется попробовать, — задумчиво сказал Асир. — Только не могу решить, как — броситься вниз прямо отсюда или что? Заорать от восторга на всю площадь? Что бы их больше впечатлило?
— Броситься вниз — это хорошо, очень романтично. Любовь с первого взгляда. Сердце и мозг владыки разбиты вдребезги, а может, и не только сердце с мозгом, если прямо отсюда-то. Я бы посмотрела.
— Но я же не тебя радовать собираюсь.
— А жаль. Лин, подключись к проблеме, владыке нужен дельный совет. Мои дельные советы он не ценит.
— Вдребезги не получится, — Лин демонстративно измерила взглядом высоту. Смотреть на прыжки и зазывные телодвижения тех, внизу, было неприятно, да и неинтересно — уж будто она в Утесе не навидалась таких шоу, с непременным «уважаемые гости могут претендовать на внимание любой из танцовщиц». — Если очень повезет, можно рассчитывать на травму позвоночника, но, — она покачала головой, — нет, это если бы кто-то вроде Наримы решился перехватить сердце владыки прямо в полете. А у владыки отличный мышечный корсет и, я полагаю, координация тоже неплоха. Приземлится на ноги, как анкар.
— Нет, — качнула головой Лалия, — На ноги не так эффектно. Ну разве что верхом на Адамасе. Это будет гораздо интереснее всего, что напланировали эти унылые распорядители.
— Оставь в покое Адамаса, он тебе не лошадь.
— Ну могу я хотя бы в мечтах себя порадовать?
— У них с Адамасом взаимная неприязнь, — объяснил Асир.
— Нет. У нас взаимное равнодушие друг к другу. Очень стойкое. — Адамас повернул голову, посмотрел на Лалию с прищуром и отвернулся. — Да, именно так. Я уважаю его впечатляющие размеры и силу, он знает, что я его уважаю, не собирается меня есть, не капает на меня слюной и не стряхивает шерсть. По-моему, у нас прекрасные отношения.
— Поверь, они испортятся, если ты будешь настаивать на том, чтобы он развлекал публику, — Лин представила впечатляющий прыжок Адамаса на площадь и все-таки не сдержала смешок. — Но я поняла, ты хочешь внести оживление в программу. Что ж, в идеале, конечно, нужно было начинать действовать хотя бы пару дней назад. Отловить распорядителя в уединенном тихом месте, объяснить ему, что в представлениях, как и в более интимных делах, важно разнообразие и элемент неожиданности… — «Бездна, что я несу, какие интимные дела⁈», мелькнула мысль, но старший агент Линтариена быстро ее осадила. И не такую пургу гнали в душевой с ребятами, и никому дела не было, что там у кого на самом деле с интимом. — Скажу прямо, изменить что-то глобально ты опоздала, хотя еще можешь учесть этот вариант для следующего года. Сейчас же, — она пожала плечами, — даже не знаю, что предложить.
— Я каждый год предлагаю ей самой заняться этим праздником, — Асир кивнул на Лалию. — Что, ты думаешь, она отвечает?
— Что если я займусь этим праздником, то получится как с сералем. Все разбегутся в ужасе, — усмехнулась та. — Ну, может быть, и не все. Но твой Им-Рок такого все равно не переживет. К тому же мне некого будет осуждать весь вечер. Это скучно.
— А вот и фокусники, — сказал Асир. — Сейчас сераль посыплют золотым дождем, а в вас двоих непременно что-нибудь прилетит. И тоже осыплет.
— Главное, чтобы не клюнуло. Неловко будет второй год подряд казнить несчастного фокусника. Я-то всегда за, но народ…
Асир усмехнулся и вновь объяснил для Лин:
— В прошлый раз она так придушила бедного голубя, что тот клюнул ее в палец. И не говори ерунды. Никто никого не казнил.
— Потому что я очень терпелива и деликатна.
Между тем фокусник показывал настоящие чудеса. Почти волшебное искусство живых иллюзий в родном мире Лин давно угасло, сменившись кинематографом. И она, засмотревшись, уже не слышала пикировку владыки и Лалии, явно давно привычную этим двоим и потому даже уютную. Над площадью распускались дивные цветы с семью разноцветными лепестками, лепестки взрывались вихрями новых цветов, звезд и бабочек, бабочки опускались на головы зрителям, осыпая их золотой пыльцой.
— Красиво, — тихо сказала Лин. — У нас так не умеют.
Последним золотым вихрем, как и говорил владыка, осыпало анх из сераля, а в их ложу прилетели не голуби, а стайка крохотных ярких колибри. Лимонно-желтая птаха зависла перед лицом Лин, та подставила палец, и, вместо того чтобы сесть, птичка клюнула предложенную «жердочку» и вспорхнула Лин на голову. Лалия рассмеялась.
— Вот и элемент неожиданности, а ты жаловалась, — улыбнулась Лин.
И тут же почувствовала пальцы на волосах. По коже от шеи вниз побежали мурашки, Лин замерла, но владыка уже убрал руку. Желтая птичка на его большой ладони казалась еще меньше, чем была на самом деле. Она вертела головой и явно не собиралась никуда улетать, пока владыка не взмахнул рукой.
Снизу, с площади, полились тихие мелодичные звуки. Лин не могла сказать, на чем играли, будто призывно журчала река, ласково пел ветер и где-то вдалеке звенел колокольчик. Вспыхивали факелы, небо темнело на глазах. Лалия, подложив под подбородок ладони, устроила голову на колене владыки и с удивительно умиротворенным видом смотрела вниз. Сейчас так ощутимо чувствовалась их с Асиром давняя близость, привычка друг к другу, что Лин охватили тоска и зависть. Хотя она ведь не претендует
