Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

странно, но ни граф, ни его младший сын вовсе не противились. И почему-то никого не волновало, что мне еще только двенадцать. Отчим стал просто невыносим. Он так и норовил прижать меня к стене, где-нибудь в темном коридоре. Говорил, что мне теперь все равно не уйти в монастырь, блудниц туда не пускают, и что раз мне замуж, то никто и не заметит, что я не девственница. Лишь тогда я поняла, что он сделал с Лианой.

Нас, девиц благородного происхождения, очень оберегали от знаний, что происходит между мужчиной и женщиной, но некоторые вещи мне все же стали известны. В последнее время барон уже не считал нужным прятаться по углам от любопытных глаз домочадцев.

В тот день я прошипела ему: если он коснется меня хоть пальцем, то зарежу его. Отчим навешал мне затрещин, но зажимать по углам стал чуть реже. С того дня мне запретили выходить за пределы дома, и даже посещать семейную часовню не дозволили. Я вновь сильно испугалась, и уже с истинным усердием принялась молить Господа об избавлении от ожидающего меня кошмара.

Получилось так, что пару недель спустя к нам на ночлег попросились сестры из Ордена Святой Великомученицы Софии Костелийской. Мои отказать не посмели, с Церковью ссориться не хотелось, поскольку эта пара теток могла полдома разнести, если рассвирепеют. Мне каким-то чудом удалось пробраться в столовую залу, где они трапезничали вместе с отчимом. Я влетела, рухнула на колени. На мне было платье - скромное котарди серого цвета, с массивным крестом на худющей шее. Меня попытались вытащить оттуда, но одна из сестер рявкнула, и слуги отстали. (Котарди - полуприлегающее платье-туника с застежкой спереди по центру или без нее, со съемными или переменными рукавами.)

- Святые сестры спасите мою душу! Мне запретили ходить в часовню и молится! - я быстро сообразила, что следует говорить. - Мне не разрешают служить Господу нашему!

- Она помешанная и развратница! - отчим нашелся мгновенно. Он раскраснелся от злости, и, сжимая руки в кулаки, принялся обличать меня. - Сестра ее такая же, втянула ее в блуд, да к тому же заразившись дурной болезнью, повесилась!

Мать на сносях страдала страшной дурнотой и сидела у себя в комнате, так что защищать меня в столовой было некому. Да и не стала бы она за меня заступаться.

- Он лжет! - я обвинительно ткнула пальцем в его сторону, не вставая с колен. - Я девственна и невинна! Это он опорочил Лиану! Я сама видела! И то же самое он собирается сделать и со мной! Это он не дает служить мне Богу! Не дает замолить грех сестры! Она поступила не по ученью Веры, не смогла пережить позора и надругательства! Помогите мне! Позвольте замолить грех сестры! Я могу поклясться на писании, я невинна!

- Шлюха! - отчим не выдержал, и, подскочив ко мне, ударил по лицу, его трясло. Я упала на пол, носом и из разбитой губы пошла кровь.

Сестры даже бровью не повели.

- Ты дочь графа Чезра? - спокойно поинтересовалась старшая из них - мощная, рослая женщина лет сорока.

- Да, - я даже не пыталась подняться, боясь нового удара.

- Хорошо. А ты можешь доказать свою невинность? Дочери Бога не должны знать мужчины.

-Да!

-Нет!

Мы крикнули с отчимом одновременно. А монахиня, как ни в чем не бывало, продолжала.

- Ты сможешь пройти проверку?

- Да!

- Нет!

- Помолчите барон, не о вашей душе и теле идет сейчас речь!

- Зато о моих деньгах, - прошипел тот в бессильной злобе.

- Ну, так как, дитя мое?

- Да! Клянусь Господом Богом, да!

- Встань с пола, и иди сюда. Мужчины выйдете вон и закройте двери.

Проверка была не самой приятной вещью в моей жизни, но я ее пережила. Когда сестра ополоснула руки, двери распахнулись, и вошел отчим.

- Ну что я вам говорил?! - начал он уже с порога. - Эта грязная тварь не заслуживает прощения! - он был уверен в своей правоте, я любила ездить на лошади по-мужски.

- Помолчите, сын мой! Это дитя поедет с нами.

- Вы не можете забрать ее! Скоро свадьба! Мы пытаемся пристроить ее, чтобы разорвать этот порочный круг блуда!

- Этот ребенок невинен. И он поедет с нами, раз желает служить Богу. Или вы думаете, барон, что в лоне Церкви девочка не будет охранена от блуда? Что Мать-Церковь не способна побороть порочные страсти Искусителя?

Отчим ничего не ответил. Спорить с церковниками было бы себе дороже.

- Граф Чезра что-нибудь завещал своим дочерям? - спросила другая монахиня, разглядывая узоры на вышитой скатерти.

- Нет! Ничего он не оставлял! Они нищие! Все по праву принадлежит мне! А я этой шлюхе и копейки не выделю! - отчим просто бесновался.

- Мы проверим, барон, проверим... - спокойно покивала старшая из сестер. - Скоро время вечерней молитвы, и ты дитя мое, - она указала на меня. - Пойдешь с нами, и ночевать тоже будешь с нами. Вещей тебе собирать не надо, незачем брать мирское в Божью обитель.

Наутро я уехала с сестрами и оказалась в монастыре. Так я стала послушницей Ордена Святой Великомученицы Софии Костелийской. Орден в ближайшие полгода, отсудил и забрал у отчима причитающиеся мне наследство, приписав его во благо Церкви. Моя мать благополучно разродилась сыном, а потом и еще двумя дочерьми. Отчим унаследовал титул графа Майренского, и теперь преспокойно живет с моей матерью в новом поместье. Я же стала сестрой Ордена. Мать никогда не навещала меня. Я тоже с ней не встречалась.

Глава 10.

- Эй, Фиря! Па-адъем! Чего замечталась?! - оклик Гертруды выдернул меня из глубин памяти. - Зову тебя, зову, а она сидит, уставившись в одну точку, и ухом не ведет! Вставай, давай, ехать пора!

Я с трудом поднялась на затекшие ноги. Ого! Уже пролетели мною же отведенные два часа, а я и не заметила. Верно говорят, что от прошлого не убежишь, а чем сильнее от него стараешься избавиться, тем реже, но сильнее оно тебя накрывает. Все, забыли! Забыли, забыли...