Я вернулась, чтобы сжечь его дом - Наталья Викторовна Бутырская
Мэймэй распахнула дверь, и мы с Ми-Ми медленно вышли на открытую террасу. Я почувствовала, как задрожало ее маленькое тельце на моем плече, но не от страха, а от нетерпения, от желания спрыгнуть на перила, а оттуда — прямиком в гущу сада. У меня она уже все изучила, а тут такой простор для пряток и догонялок! Я коснулась пальцем ее лба, слегка потерла, и ласка снова обмякла, — это единственный известный мне способ ее утихомирить.
После этого я ускорила шаг и постучалась в мамины покои. Кто знает, когда Ми-Ми передумает?
— Лань-Лань! — обрадовалась мама. — Я была подумала, что вы не сумеете подружиться, даже начала подыскивать другого зверя. Но, орхидеюшка, почему ты так одета? И что с твоими волосами?
За семь дней я ни разу не помыла голову и не ополоснулась, чтобы не напугать ласку непривычными запахами, а мой домашний наряд даже служанке было бы стыдно носить, так эта хитрюга его попортила своими коготочками. И это всего лишь ласка! А что, если бы я выбрала не этого крошечного зверька, а какую-нибудь обезьяну с бронзовой шкурой? Тогда я бы не отделалась клочком выдранных волос и несколькими царапинами!
— Я пришла сказать, что мы готовы к ритуалу, — криво улыбнулась я.
— И, видимо, хочешь провести его поскорее, — понимающе кивнула мама. — После полудня принеси Ми-Ми к алтарю, только надень что-нибудь подобающее.
Ритуал сплетения душ изначально был очень прост. Для него не нужна особая утварь из нефрита и фарфора, не нужен мудрый даос со знанием священных текстов, не нужен храм, затерянный в горах. Только человек и зверь, что желают связать себя душевными узами. Но люди склонны обряжать самую простую истину в шелка сложных церемоний.
Прежняя я любила пышные празднества. На мой ритуал сплетения душ с Сяо Цай отец пригласил столько гостей, чтобы всего в доме оказалось сто восемь человек. Слуги сбились с ног, вычищая и украшая поместье, телеги с изысканными и дорогими яствами съезжались к нам со всего города. Тогда я хотела, чтобы все-все увидели, какой у меня чудесный душевный зверь. Кажется, я даже не понимала, сколько зависти вызывала! А еще в тот день я впервые увидела его, моего будущего мужа… И он позаботился о том, чтобы любой праздник стал для меня мучением, а не радостью.
Поэтому больше никаких торжеств и пиршеств, будем только я, Ми-Ми, родители, бабушка и слуги.
Лили с Мэймэй кое-как разобрали мои спутанные волосы и переплели их так, чтобы жирный блеск не очень бросался в глаза, потом протерли мое тело влажными полотенцами, конечно же, без благовонных масел. Я выбрала простой наряд, главное достоинство которого заключалось в прочности ткани, накормила Ми-ми кусочками сырого мяса и, поглаживая ее раздувшееся брюшко, понесла ласку в главный зал поместья.
Все уже были в сборе. Возле алтаря предков стоял отец, за ним виднелся невозмутимый Мовей, поправлявший клювом идеально уложенные перышки. С другой стороны ласково улыбалась бабушка, ее рыжая лисица спала в углу на мягкой подушке, как всегда в последние годы. Мама вместе с Бай-Бай встретили нас у двери и проводили к алтарю. Мэймэй и Лили остались у входа. У служанок тоже были свои душевные звери, но их не позволялось приносить в господские покои.
Отец держал в руках красивую чашу, внутренняя поверхность которой была покрыта алой глазурью. Бабушка, как старейшая женщина в поместье, налила в чашу воды, затем взяла серебряную иглу, легонько уколола мой палец. Несколько капель крови упали в воду. Я приняла чашу из рук отца и поднесла к мордочке Ми-Ми. Ласка сонно посмотрела на меня, на воду, прикрыла глазки-бусинки. Неужели я ее перекормила, и теперь она проспит самый важный момент? Но нет, спустя вечность ее носик дрогнул. Она опустила его в чашу, сделала крошечный глоточек и окончательно свернулась в клубочек, как будто ничего не случилось. Впрочем, этого было достаточно.
Я вернула чашу отцу и тоже опустила веки, прислушиваясь к себе. Изнутри моего сердца выскользнула тоненькая нить — теплая и ласковая, как солнечный зайчик. Она коснулась спящей медовой ласки и бережно вплелась в ее тельце. Меня сразу же потянуло в сон, и я с трудом удержалась от сладкого зевка. Ледяная дыра, что зияла в моего груди после смерти Сяо Цай в прошлой жизни, наконец-то начала затягиваться. Вряд ли я когда-нибудь забуду прелестную радужную лисичку, что поддерживала меня в те ужасные годы брака, но с Ми-Ми мы сумеем сплести иную судьбу.
Глава 3
Медленно в крошечной головке Ми-Ми проявлялись нежные росточки разума. С каждым днем она всё реже пускалась в безумные скачки по комнате, зато стала больше заботиться о своем гнездышке. Она стащила все подушки в угол, не без моей помощи сделала из них настоящую пещеру, выложила ее изнутри обрывками мягкого шелка, а однажды даже пригласила меня внутрь. Жаль, я не поместилась.
Я знала, что Ми-Ми слышит мои чувства, только пока не умеет понимать их и отделять от своих собственных. Нам предстоял длинный путь, и ласка еще долго будет опережать меня. Когда еще до меня доберутся ее собственные качества?
Но я не спешила. Каждый день я наслаждалась простой и счастливой жизнью с родителями, служанками-подружками и медовой спутницей. Мне нравилось всё, что меня окружало: нежная забота мамы, белые ворсинки на одежде от хвоста Бай-Бай, ворчание Мэймэй и Лили, строгие наставления отца, величавый вид журавля Мовея, поучения бабушки. Я не могла надышаться свежестью нашего сада, налюбоваться на красоту цветов, наслушаться пением скворцов. Лишь когда отец заметил, что я давно не садилась за книги, я опомнилась от своего счастья.
Книги… Только они да Сяо Цай и были рядом со мной в десятилетнем браке. Я перечитала каждый свиток в доме мужа, каждый заплесневевший листочек; по моей просьбе слуги выискивали и приносили редчайшие свитки из самых удаленных провинций. Поначалу я хотела стать такой же умной, что и супруг, мечтала быть равной ему, понимать его речи, разделять заботы. Ведь именно такой должна быть идеальная жена! А потом… потом я читала, чтобы забыться, чтобы не думать о гибели родителей, чтобы не сойти с ума. И муж не скупился на книги. Лучше, чтобы жена сидела дома и читала, чем пыталась разбить себе голову или сбежать.
Нет, больше я не хотела читать. Едва мои пальцы коснулись пожелтевших листов с длинными столбцами
