Невеста генерала Грозы - Соня Мишина

― Поберегите свои поклоны для более торжественных случаев, леди Горнфельд. Должен заметить, вы сегодня сияете так, что мои магические люстры уже подали прошения об отставке в связи с несоответствием занимаемой должности. Я рад, что вы с нами и, кажется, сумели приручить самую непокорную стихию.

Договорив, император бросил полный теплой иронии взгляд на Грозу.

Гроза коротко поклонился:

― У леди Горнфельд прекрасный удар слева. У меня не было шансов устоять, Ваше Величество!

— Значит, признаешь, Гроза, что моя идея с отбором оказалась вполне удачной? ― продолжал веселиться император.

― Вы бесконечно мудры и прозорливы, мой император, ― снова поклонился Гроза. В его голосе мне послышались раскаты грома, но звучали они игриво, как затаенный смех.

― Ладно, позже перекинемся парой слов. А пока ― прошу к столу. ― Император величественным жестом отпустил нас всех. Ему еще предстояло поприветствовать другие пары.

А наши драконы повели меня и подруг к столам с угощениями.

― Могу я предложить тебе игристого, до которого ты так и не добежала, Тыковка? ― спросил меня Гроза.

Так я впервые узнала, как он меня называет мысленно. И не стала обижаться. А что такого? Тыковка ― яркая. Крепкая. Сладкая. Вполне можно счесть за комплимент. Но не ответить колкостью на эту добрую насмешку ― означало бы уступить очко генералу в нашей шутливой пикировке.

― Тыковка? Что ж. В таком случае, мой генерал, вы, вероятно, решили примерить на себя роль пугала на огороде, где я расту? Боюсь, вы в этой роли будете недостаточно убедительны!

― Отчего же? ― Гроза все же подал мне бокал с напитком и улыбнулся чуть растерянно.

― Ну, во-первых, для пугала вы слишком хороши. А во-вторых, разве может пугало быть таким огнедышащим? Так весь урожай дотла сгореть может!

Договорив, я отсалютовала Грозе бокалом и отпила глоток. Он, не найдясь с ответом, тоже поднял свой бокал и сделал пару глотков. После чего мы оба обратили свое внимание на закуски. Генерал непринужденно подхватил тарелку. Специальными щипчиками положил на нее пару тарталеток и крохотных, с ноготок, канапе. Передал тарелку мне.

Я с признательностью кивнула, но про себя вздохнула: «И это ужин? Этим мышку не накормишь! Ах да, „легкие закуски“… Так бы и сказали — порция воздуха с ароматом трюфеля».

― Обещаю, Тыковка, ― генерал отказываться от прозвища, которое придумал для меня, явно не собирался. ― Как только выберемся с приема, я позабочусь об ужине посущественней. Если ты не откажешься сходить на свидание со мной.

― Отказаться от ужина⁈ ― с притворным испугом ахнула я. ― Знаете, Гроза, отец-барон нас с братьями всегда учил, что голодный солдат ― в поле не воин. Командуйте, куда и когда явиться?

― Я за тобой зайду, моя грозная воительница, ― пообещал Гроза, загадочно сверкнув глазами, и мы оба тут же обернулись, потому что совсем рядом раздался голос императора.

― Надеюсь, леди Горнфельд, генерал, вы успели подкрепиться? Думаю, пришло время нам немного пошептаться, пока все заняты уничтожением императорских угощений.

Сообщать императору, что я тоже была бы не против уничтожить еще с десяток вкуснейших тарталеток с икрой, я не стала. Снова положила ладонь на локоть Грозы и вместе с ним последовала за Его Величеством.

* * *

Император привел нас к большому арочному окну, возле которого стояли три кресла. Уселся сам и жестом предложил присесть нам. Как только мы устроились, взгляд императора из скользящего и насмешливого сделался серьезным и цепким.

― Гроза, ― начал он. ― Как старый друг, я рад видеть тебя наконец-то целым и невредимым. Это лучшая награда для меня как для устроителя отбора. И огромный плюс для Империи. Старая боль больше не мучает?

Гроза медленно выпрямился в кресле. Впился в императора взглядом:

― Так вы знали, Ваше Величество? Это генерал Топь постарался?

― Обижаешь, Гроза. Неужто ты думал, я сам не замечу, как ты прячешь руку и бережешь лапу? ― Его Величество сделал вид, что оскорбился, но тут же сменил гнев на милость. ― Все-все! Не оправдывайся. Вижу, что раскаиваешься.

Гроза расслабляться не спешил. Словно ждал, что последует дальше. И император не подвел. Перевел взгляд на меня.

― Леди Горнфельд, то, что ты сделала… ― теперь он стал предельно серьезным и похожим на моего старого наставника. ― В наших архивах это зовется даром Истинной Целительницы. Но у этого дара есть один каприз. Он пробуждается не от желания помочь, а от любви. Ты исцелила Грозу не руками, а сердцем.

Я и без того сидела на краешке кресла, но от этих слов чуть не спрыгнула с него. Открыла и закрыла рот. Поднесла к губам ладонь. Смущенно взглянула на генерала. Спорить с тем, что влюблена в Грозу, я не могла: это было правдой. Но пока я не готова была признаться в этом даже себе, не то, что генералу!

Впрочем, Гроза тоже был потрясен откровением. Его, мгновение назад нарочито каменное лицо словно пошло трещинами. Дрогнули губы. Приподнялись брови. Прокатился по мощной шее кадык, выдавая волнение.

― Тыковка… ― Генерал протянул ко мне руку, словно требуя от меня подтверждения прозвучавших слов.

Император молча наблюдал за нами. Ждал. Гроза ждал тоже.

В его зрачках полыхали зарницы. За окном послышался сухой треск разряда.

Сказать я ничего не могла. Но и сделать вид, что не заметила протянутой ко мне руки ― не могла тоже. Поэтому молча вложила свои вмиг взмокшие пальцы в сухую мужскую ладонь, прекрасно понимая, что это ― признание.

Император удовлетворенно кивнул.

― Теперь, когда ваша связь доказала свою прочность, пора заняться врагами. Баронства ― и всей Империи, ― объявил он, и ладонь Грозы тут же сжала мою, и это сжатие было равноценно клятве о защите и опоре.

― О чем вы, Ваше Величество? ― спросил он сиплым, надтреснутым голосом.

― Пока вы готовились к испытаниям и проходили их, мне удалось выявить виновника всех бед, постигших барона Горнфельда. ― Император продолжал безотрывно глядеть на меня. ― Оказалось, всему виной ваш, леди, сосед, граф Кальтенбур.

― Гррраф? ― зарычал Гроза, делая движение, будто собирался сей же миг сорваться с кресла, выпрыгнуть в окно, расправить крылья и мчаться на север ― громить врага.

На его рык откликнулись громовые раскаты.

Император жестом заставил Грозу присмиреть. И продолжил рассказ.

― Его светлость очень хотел завладеть землями баронства и надеялся получить их через брак с