Аптекарский огород попаданки - Ри Даль
Я не отреагировала. Внутри всё сжалось от напряжения, однако лицо я старалась сохранить непроницаемым.
— Вы зря пугаете меня, Арсений Фомич, — произнесла спокойно, но с нажимом. — Неужели вы всерьёз верите, что сможете удержать меня против моей воли?
Он неторопливо обошёл стол, не сводя с меня глаз, налил себе бокал — судя по запаху, именно тот самый «очень недурственный» французский коньяк, о котором упомянул. Сделал глоток.
— Не вы первая, не вы последняя, Александра Ивановна, — отозвался наконец, будто сам себе. — Ваше упрямство, безусловно, очаровательно, но в нём нет ни капли здравого смысла. В этом мире одна женщина ничего не добьётся. Особенно женщина в вашем положении. Одна — вы лишь удобная мишень, а со мной — вы будете королева.
— Я не нуждаюсь в короне, выкованной страхом, — холодно произнесла я. — Я пришла за Груней. И если вы хотите, чтобы я хоть на миг усомнилась в своём отношении к вам, вы должны доказать, что вам можно доверять.
Он выдохнул, покачал головой, и на его лице на миг мелькнуло что-то похожее на усталость. Или, может быть, просто очередное притворство.
— Всё у нас с вами как-то не слава богу, Александра Ивановна, — проворчал он. — Ну, что ж. Хотите доказательств — получите.
Он подошёл к портьере, висевшей на стене, отодвинул в сторону. За портьерой оказалась дверь в соседнюю комнату. Как я и предполагала, Ставрогин снял апартаменты с несколькими помещениями. Он повернул ключ и распахнул дверь. За ней открылась полутёмная комната. Туда почти не проникал свет, но даже в тусклом отблеске, льющимся из окна, я разглядела привязанную к стулу фигуру. Сердце моё взметнулось к горлу — это была она. Груня.
Я шагнула вперёд в безотчётном порыве скорее утешить напуганную девушку. Но, не успела приблизиться и на полметра, как внутри взорвалась та самая мысль, на которой я держалась всё это время.
Сейчас, Саша. Сейчас…
Молнией я выхватила нож из рукава и метнулась вперёд, тотчас ткнув лезвием в горло Ставрогина. Мне удалось не ранить его, но показать всю серьёзность моего порыва.
— Освободи её. Сейчас же, — потребовала в отчаянии и в то же время твердо и жёстко.
Он замер. И на какое-то мгновение мне даже показалось, что я взяла верх. Но лишь на мгновение.
Ставрогин резко перехватил мою руку, и я вскрикнула от боли — хватка его была железной. Нож выскользнул из моих пальцев, а в следующий миг холодная сталь уже была у моего собственного горла.
— Глупая ты, — процедил Арсений. — Я ведь по-хорошему хотел. Но раз решила играть в героиню — значит, и концовка у тебя будет соответствующая.
Я не дышала. Его лицо было совсем рядом — ярость и триумф пульсировали в нём.
— Теперь придётся туго и тебе, и твоей подружке, — прошипел Ставрогин, прижимая нож ещё ближе к моей коже. — А мы могли бы стать так близки, так полезны друг другу. Твой титул и мои деньги пошли бы нам обоим на пользу.
И вот тогда… когда казалось, что надежда умерла — раздался глухой удар. Затем треск, будто лопнуло что-то тяжёлое. Ставрогин вздрогнул, и я почувствовала, как его рука ослабла.
— Пошёл прочь от неё, ублюдок! — проревел голос, от которого у меня тут же защемило сердце.
В дверях стоял Булыгин. Он вломился через заднюю дверь, что уводила во дворы переулка. Лицо его было бледным, но в глазах горело пламя, от которого даже зверю стало бы не по себе.
Ставрогин отшвырнул меня и в следующую секунду бросился на Василия. Завязалась драка — злая и по-настоящему отчаянная. Василий, пошатываясь, едва держась на ногах. Его правая нога, которую поддерживал протез, подвернулась, и Булыгин упал на колено, но тут же, рывком, поднялся и ударил Ставрогина кулаком в челюсть. Тот отшатнулся. Василий схватил его за ворот и с силой прижал к стене, с размаху ударив головой о косяк.
Ставрогин осел.
— Быстро! — рявкнул Василий. — Уходим!
Я подхватила с пола выпавший в пылу драки нож, метнулась к Груне, перерезала верёвки. Она слабо кивнула, едва ли что-то соображая. Через несколько мгновений мы уже выбегали через заднюю дверь, в ночь. Через двор, у торца дома нас ждал экипаж. Видно, Василий Степанович просил его обождать.
Булыгин вскочил в повозку последним:
— Трогай! Трогай! — заорал он кучеру, после чего уже на ходу повалился в экипаж.
Кажется, нога его была в крови, один рукав пальто порван. А сам Василий Степанович тяжело дышал.
Я сидела рядом с Груней, прижимала её к себе. Она была слаба и лишь тихо постанывала, потихоньку возвращаясь к реальности. Колёса скрипели, повозка уносила нас всё дальше от опасности, хотя тревога в моей груди не унялась полностью. Я глянула на Булыгина.
— Спасибо, — прошептала одними губами.
Он усмехнулся.
— Могли мы хоть предупредить, Александра Ивановна, чтобы я не бегал за вами по всей Москве. Видите ли, нынче неважный из меня бегун.
— Простите… Значит, вы не поверили мне и следили за мной?
— А как иначе, когда у вас сплошь тайны да секреты?
Мне стало стыдно, но в то же время сердце моё наполнилось ещё большей благодарностью.
— Простите… — снова проронила, потупляя взгляд. — Не хотела вас втягивать.
— Поздно, — он устало откинулся затылком на подголовник сиденья. — С того самого дня, как принял вас на работу, уже втянулся сам. Добровольно.
— Я просто хотела...
— Спасти всех, — перебил Булыгин. — Знаю. Мне уж немного известен ваш характер. Только учтите: быть героем красиво — но только в книгах. В жизни, Александра Ивановна, лучше лишний раз не геройствовать. Я — тому живое доказательство, — он похлопал себя по правому колену.
Я смолчала, разумеется, поняв его намёк.
— Кто этот мерзавец? — наконец задал вопрос Василий Степанович.
И хотя мне вовсе не хотелось посвящать его в такие подробности, была обязана это сделать:
— Помещик. Владеет кирпичным заводом в Рязанской Губернии. Арсений Фомич Ставрогин.
— Ставрогин… Ставрогин… — кажется, пытался что-нибудь припомнить Булыгин, но вряд
