Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен

– Прости, – охнул он. – Это… Не надо было…

Но Мёрси не нужны были его извинения. Ей хотелось, чтобы он ощущал себя таким же опьяненным, кипящим, сорвавшимся с привязи, как она. Она вновь поцеловала его, и в этот раз глубоко, нежно, выставив напоказ собственную ранимость. Незабываемые прикосновения его губ, нежное поглаживание по спине, твердый бугор, который она чувствовала бедром, показывали, что своего она добилась.

Она разорвала поцелуй и прошептала:

– Пошли наверх.

Глава двадцать третья

Наверх.

Наверх значило квартиру Мёрси, кровать Мёрси, обнаженное тело Мёрси, прижимающееся к нему. Ее грудь, ее бедра, гладкая кожа ее ног и сладкое обещание, ждущее между них. Это значило его тело, его сердце, его болезненную хрупкость, выложенную перед ней.

Она ждала ответа. Без очков ее лицо казалось беззащитным и открытым.

Нужно было рассказать ей о письмах, но как теперь сознавать, когда она хотела его – не его письма, его самого, такого, какой есть?

Волосы у нее растрепались, и темные завитки падали на шею. Он накрутил прядь на палец и ощутил кожей приятную плотную жесткость.

– Ты точно уверена? – спросил он негромко, будто мог разрушить миг слишком громким голосом, надавить слишком сильно, попросить слишком о многом.

Она оставила ответ на его губах.

– Да. Точно.

Он прижался лбом ко лбу, и поскольку говорить ей «Я люблю тебя» было бы глупо, вложил все свои чувства в одно слово:

– Мёрси…

И потом они снова целовались, она прижимала его к двери, и он упоенно отзывался эрекцией. Его губы мягко чертили дорожку вниз по шее, следуя за ее пальцами, которые расстегивали пуговки блузки, одну за одной, открывая простой голубой атласный лифчик – белье скорее практичное, чем соблазнительное, но, по мнению Харта, это было в миллион раз сексуальнее любых кружев. Он целовал ее до места, где кончалась кожа и начинались чашечки, оставляя на груди пышущий жаром и желанием след.

Она коснулась его лица и заставила вернуться к губам, улыбаясь в поцелуй.

– Наверх, – сказала она, и это уже был не вопрос. Переплела с ним пальцы и потащила на ступеньки, а очки болтались в другой руке. В пяти шагах от двери квартиры Харт не выдержал и потянулся к ней, скользя ладонями по спине, притянул ее к себе и целовал снова и снова, задевая костяшками перила над узкой лестничной клеткой.

– Мы почти дошли, – засмеялась она.

– Слишком далеко, – выдохнул он в теплую солоноватую шею.

– Ты справишься.

Он сомневался, но она все-таки затащила его в квартиру.

Леонард ввалился вслед за ними в гостиную и устроился на какой-то мебели, на которую Харт не собирался обращать внимание – не сейчас, когда перед ним была Мёрси, скидывающая туфли, залитая светом единственной лампы, в расстегнутой блузке, с большими темными глазами, с нервно закушенной пухлой губой. Теперь, оказавшись в ее квартире – у нее дома – он тоже застеснялся и занервничал.

Он кивнул на очки у нее в руках.

– Ты что-нибудь без них видишь?

– Только вблизи.

Он склонился к ней, оказавшись совсем рядом.

– Насколько вблизи?

– Хммм. Ближе.

Она была так высока, что ему нужно было лишь слегка склонить голову, чтобы их губы почти соприкасались. Было мучительно приятно.

– Так?

– Не совсем. – Она встала на цыпочки и легонько, как перышко, коснулась его губами. – Вот.

Харт был спичкой, и этот поцелуй чиркнул по нему, заставив возгореться. Ему еще хватило сил забрать у нее очки и аккуратно положить на ближайшую поверхность – опять же, он крайне смутно замечал, что находится вокруг, когда перед ним сияла грудь Мёрси, заслоняя собой все остальное, как маяк надежды во тьме, – а потом отбросил самоконтроль и поцеловал ее так, будто воздух стал ей больше не нужен.

Руки бродили там и сям: округлость бедер, изгибы ягодиц, долина талии, искушение до сих пор почему-то не обнаженной груди. Он снял с нее блузку и расстегнул бюстгальтер, и она попыталась стянуть рубашку с него, но он был слишком занят великолепием того, что ему открылось, чтобы как-то помогать.

– Ты снимешь? – потребовала она, дергая его за рукав.

– Немного занят, – прошептал он, скользя губами к левой груди. Взял в рот темно-розовый сосок, и в голове не осталось ни единой мысли, одно чистое желание. Она охнула, зарылась пальцами в его волосы и прижала его к себе, и, видят боги, он в жизни так не заводился.

– Раздевайся, пока я тебя не задушила, – сказала Мёрси с хрипотцой, от которой эрекция Харта еще больше воспряла.

Он гладил одну ее полную грудь, ощущая комочек соска большим пальцем, а языком вел по низу другой, мягкой и тяжелой. Она застонала, и Харта опьянил звук ее удовольствия.

– Гребаное великолепие, – прошептал он, спускаясь поцелуями к бархатистой коже живота, пока не опустился перед ней на колени, расстегивая юбку и позволяя ей сползти на пол. Отстегнул чулки от пояса и медленно спустил по одному с ее прекрасных ног, наслаждаясь прерывистым дыханием Мёрси. Помог ей выбраться из пояса, и она осталась в одних трусиках.

– Не очень-то сексуально, – сказала она, будто извиняясь.

Слова «не» и «сексуально» никак не переплетались в возбужденном мозгу Харта. Он уставился на бледно-розовый атлас на животе Мёрси и узкую ленточку нежного кружева на талии, завязанную посредине бантиком, будто Мёрси была подарком, который нужно развернуть. Он поднял непонимающий взгляд.

– Что не сексуально?

– Трусики скучные. Если б я хоть догадывалась, чем закончится вечер, надела бы что-нибудь поигривее.

– Можешь хоть мешок надеть. Главное – снимай, остальное меня не волнует.

И чтобы доказать, что он всерьез, он стянул белье, помог перешагнуть через трусики, упиваясь ее наготой. Поцеловал в пупок, окунувшись языком в углубление. Медленно повел губами и языком вниз, наслаждаясь предвкушением, пока не достиг цели.

Мёрси охнула.

– Не обязательно, если не хочешь.

Он снова удивленно посмотрел на нее.

– Ничего не хотел бы сильнее. Можно?

– Ладно, – ответила она с улыбкой одновременно стеснительной и развратной. Он послушался, пробуя ее на вкус и напитываясь стонами одобрения, как плодородная земля – дождем.

Она потянула его за волосы, и он подчинился, скользнув наверх, пока губы не встретились. Она отстранилась, чтобы предложить:

– Может, в спальню? – И кивнула на темный дверной проем, поглаживая Харта через грубую ткань комбинезона. Его пронзило желание, такое, что в глазах потемнело.

– Сама дойдешь, или перекинуть тебя через плечо и донести?

Прелестные глаза Мёрси зажглись, и она бросилась в спальню. Он побежал следом, смеясь, поймал ее у