Замуж за незнакомца - Теона Рэй
За полчаса до открытия лавки мы с Рио были уже там. Я судорожно прятала самые интересные книги, которые, как я знала, пользуются спросом у мисс По и в других книжных. Нельзя, чтобы кто-то ушел из моей лавки с покупками. Вот такой я плохой продавец: чем меньше людей купят книги, тем лучше.
Рио помогал – он выставлял на видное место сборники стихов бездарных поэтов, книги по истории, ботанические справочники, скучные медицинские трактаты. В общем, все то, на что никто в здравом уме не потратит три серебрушки.
– Надо стоимость повысить! – осенило меня. – Пусть теперь книги будут по… ну, скажем, по пять серебряных, да?
– Идея хорошая, – только и ответил Рио, не отрываясь от дела.
Я поснимала все ценники, выбросила их в урну и на всякий случай прикрыла сверху старой простыней, чтобы Альфред не увидел. Во время передышки я сбегала наверх, проверила постиранные платья – ожидаемо ни одно из них не высохло. Носить мне было уже нечего, доставка одежды, купленной нами вчера, задерживалась. По-моему, ее обещали привезти поздним вечером того же дня, а уже наступило утро следующего.
К открытию были заменены крупные ценники на островках и все мелкие, что были приклеены на полки. Я стояла у окна, прижавшись к нему носом, и внимательно следила за перроном. Вот-вот прибудет поезд, из него хлынет народ, и по закону подлости именно сегодня все ринутся за книгами.
Каково же было мое удивление, когда в поле зрения появились близняшки Пенроуз! Обе торопливо шагали по тротуару, придерживая наманикюренными пальчиками юбки, и сосредоточенно глядели себе под ноги. Обычно эти девицы болтают друг с другом не замолкая, даже переходя оживленную дорогу, но сегодня их мысли были заняты чем-то по-настоящему серьезным. Это было видно и по их хмурым лицам.
Я отскочила к прилавку, приняла расслабленный вид. Надеюсь, сестры быстро выскажутся и уйдут, пока Рио готовит кофе и не может их встретить. Не хотелось мне снова быть наблюдателем флирта, даже мысль об этом вызывала в моем сердце спазмы.
Близняшки вошли в лавку вместе с холодным утренним туманом. Неуклюже захлопнули за собой дверь, отсекая прохладу и шум ветра, спустились со ступеньки.
– Мистер Гилтон снова выходной? – поинтересовалась Джо вместо приветствия.
– Он здесь не работает.
– Почему? – Беатрис захлопала глазами. – Впрочем, неважно. Мы к тебе.
Я слышала, как Рио поставил кофейник в раковину и звякнул фарфором, но поняла, что выходить в зал он не спешит. Может, решил подслушать?
– Приглашение на день рождения нашей собачки, – объяснила Джо, выкладывая на прилавок красивый конверт глубокого синего цвета с белой сургучной печатью. – Вам нужно будет одеться в цвета приглашения – синий и белый.
– Нам? – не поняла я.
– Тебе и мистеру Гилтону, – с раздражением отозвалась Беатрис. – Пригласительный на двоих, мы ведь уже говорили, что на балу будут только пары. Хочешь быть белой вороной? Пф!
– Надену синее, – бросила я, забирая конверт.
Все равно на бал не пойду, зато поскорее избавлюсь от близняшек, если они будут думать, что я согласна. Потом, конечно, мне предстоит объяснять, почему мы с Рио не приехали, но это потом.
Как только конверт скрылся под прилавком, сестры заулыбались.
– Вот и хорошо! – воскликнула Джо. – Будем рады видеть тебя с мужем в нашем доме.
Не рады они. Приличия требуют так говорить.
Близняшки покинули лавку, толкаясь на входе. Рио тут же оказался рядом со мной – поставил одну чашку кофе на прилавок, из второй отпил.
– Слишком настойчиво они зовут нас в гости, – задумчиво пробормотала я. – Тебе не кажется подозрительным такой напор?
– Не кажется. Это не первое приглашение от Пенроуз, что я получаю… Каких только приемов они не устраивали!
Я расхохоталась. Пенроузы и правда отмечали, кажется, все подряд. Начиналось все с Нового года, потом день соленого огурца, день рождения главы семейства, матери, обеих сестер, и наступал февраль. В феврале праздников было не меньше: день святого Маршала, много веков назад объединившего народы; сколько-то лет со дня первого слова, которое произнесла Джо, потом первого слова, произнесенного Беатрис… День первых шагов, смеха, улыбки, первые десять, двадцать шагов. День рождения собачки… Последний день зимы. Только за два месяца Пенроузы могли давать балы по десять, а то и двадцать раз. Да, гостей никогда не было много: они просто уставали, но Пенроузы никак не желали менять праздный образ жизни. В газетах они частенько появлялись на первых полосах, и что-то мне подсказывает, что все эти приемы устраивались с целью попасть в газеты и быть на слуху у горожан.
– Пенроузы, – брезгливо поморщилась я. – Не могу представить, каково это – жить в постоянном хаосе. Думаю, они музыкантов даже по домам не отпускают и им, бедненьким, приходится работать не покладая рук.
– Мне тоже не понять, – хмыкнул чародей. – Я не любитель шумных компаний.
– Да и компании в целом ты не особо любишь, – заметила я, намекая на отсутствие слуг.
– Мне некого приглашать в гости, только и всего. Точнее, нет никого, кого я хотел бы видеть в своем доме.
– Ну то есть людей ты не любишь, – убежденно повторила я.
– Вероятно, – хохотнул Рио.
Наш разговор прервали две женщины. С чемоданами, сразу с перрона, они почему-то не по домам отправились, а в лавку заглянули! Уставшие, но счастливые, они горячо спорили о каком-то мистере Лейболге и его портках.
– О, вот посмотри! – Посетительница, одетая по последней моде в летнее платье и теплое пальто, потянула свою подругу за рукав. – Это ведь тот самый роман, что ты искала!
Вторая женщина, далекая от моды, судя по удобной весенней одежде, поправила очки на крючковатом носу и уставилась на томик Аурула Гретта «Тот, кто все помнит». Я мысленно чертыхнулась – оставила эту книгу на виду, решив, что романы, выпущенные тринадцать лет назад, никому уже не интересны, и ошиблась.
«Модная» посетительница нашла взглядом меня и спросила о цене. Я ответила в надежде, что стоимость в пять серебрушек их спугнет, но не тут-то было. Женщины приобрели роман и довольные вышли на улицу, оставив мне пять монет и чувство безнадеги. Вот и еще одна ненавистница императрицы появилась – точнее, появится, когда прочтет книгу.
Я
