Дочь мольфара - Ри Даль
Он не слышал её причитаний. Да и изменений в поведении любимой он как будто бы не замечал. Для него Агнешка осталась такой же красавицей, и новый её страшный язык он почему-то легко понимал.
— Ты голодная? — спросил Янко, когда его уже затянуло в болото за плечи. — Ну, так ешь, любимая. Ешь.
Мавка хищно завизжала, ещё сильнее раскрыла пасть, ещё глубже впилась когтями в живую плоть. Её вопль ударил по ушам страшной, оглушающей волной. Юстына вжалась мордой в снег и, как могла, прикрылась передними лапами.
— Янко! Янко, очнись! — негромко подвывала она, уже ни на что не надеясь.
— Тебе страшно? — продолжал мольфар спокойный диалог с верещащей нечистью. — Кто тебя напугал? Никого не бойся, Агнеш. Я пришёл за тобой, чтобы мы были вместе навсегда.
Мавка неожиданно замолчала и захлопнула слюнявую пасть.
Лисица аккуратно выглянула одним глазом и поняла, что Янко уже не выбраться из трясины — на поверхности остались только его глаза, всё такие же влюблённые, как раньше. Мавка смотрела в эти глаза, но больше не пыталась укусить парня. С ним вместе она погружалась в царство Багника. И если для Янко это означало верную смерть, то для мёртвой мавки — настоящий пир.
— Янко!.. — вновь тихо позвала Юстына.
Жаль ей было парня. И она неотрывно следила, как его окончательно пожирает болотная трясина. Вот и конец…
Бледная мавка удивлённо рассматривала новые пузыри, вспучившиеся на грязи, в которой только что исчез мольфар. Она будто бы о чём-то задумалась, дёрнула головой, а потом вдруг заверещала ещё пуще прежнего, что Юстыну аж смело немного в сторону.
Болотная жила начала расступаться, заелозила воронкой, уходящей вглубь. Блудички все разлетелись, а снег поднялся от странного ветряного движения.
А вскоре в центре воронки показался Янко. Болото отступало от него, потонувшее тело вновь очутилось на воздухе. Мавка схватила парня за ворот тулупа и вытолкнула к Юстыне на твёрдую землю.
Янко упал на спину. Лисица тут же кинулась к нему, дабы понять, живой он вообще или уже нет.
— Живой… — прошептала Юстына.
Она глянула на мавку. Та издала возмущённый визг, будто недовольная собственным поступком, а потом кинулась в центр воронки, и болото мигом сомкнулось обратно, поглотив в себя крикливую нечисть.
Глава 29
Открыв глаза, Янко первым делом разглядел взволнованную лисью морду. Если, конечно, предположить, что волнение каким-то образом способно отразиться на морде лесного зверья. Но ведь лиса была не совсем обычная, так что с ней могло статься, что угодно.
Следующим Янко ощутил сильную, ноющую грусть. Ощутил физически, болезненно. Иной раз так ощущается рана, которая немного зажила, и которую случайно чем-нибудь задел. Начинается тупая, пульсирующая боль, сама по себе нестрашная, но ужасно неприятная, докучливая. Сейчас Янко чуял эту боль утратой, которую понёс, когда не смог найти взглядом Агнешку.
— Она ушла?.. — зачем-то спросил он у Юстыны.
— Да. В болотное царство, — проворчала лисица. — И сейчас, поди, уже докладывает Багнику о нашем гостевании. Бежать надо, и поскорее.
— Не станет так Агнешка делать… — обиделся Янко.
— Агнешка не станет, а мавка — станет. Быстро же Багник добрался до неё. Видать, давно глаз положил…
«И не один только Багник…» — с грустью подумал Янко и встал.
— Идём за хладной рутой.
— Вертать взад надо, — проговорила вештица. — Может, ещё завтра попробуем… Но чем дальше, тем меньше будет толку от колдовства…
— Агнешка меня узнала, — решил Янко. — Значит, не всё потеряно. Значит, сможем её вернуть. Надо поторапливаться.
— До полночи не успеем уж, — продолжала отговаривать Юстына. — А в полночь тут всё оживёт-зашевелится и будет гулять до рассвета. Посмотри кругом. Мы ж в самом сердце Гиблых болот!
— Тогда тем паче, — Янко выпрямился, отряхнул одёжу и внимательно осмотрел топи: над их поверхностью вновь начинали собираться блудички. — Идём дальше, Юстына. Авось повезёт…
Вот так и пошли они — на авось.
В самом деле до снежной поляны посреди болота идти оставалось совсем ничего. Только лес стал вдруг сильнее препятствовать путникам: подбрасывал им под ноги коренья, выкидывал навстречу разлапистые ветки, навевал изморозь по коже заунывными звуками.
Где-то ухала пугливая сова, где-то бормотали древесные кроны. Мольфар с удивлением и волнением осознал, что понимает многое из того, что они говорят. Хотя на человечий язык перевести это было бы сложно. Основные разговоры сводились к тому, что не надобно в этих владениях бродить мольфару и вештице, лучше б убраться им восвояси и не тревожить чужую вотчину.
Наконец, Юстына нырнула в какие-то тёмные заросли. Янко последовал за ней. И оба они вскоре очутились на широкой, плоской поляне, будто под снегом и настом скрывалось небольшое круглое озерцо. Казалось, проведи ладонью по земле, и увидишь ледяную корку, под которой безмятежно спят озёрные жители. В действительности же глубоко в недрах земли под этой поляной таилось вовсе не озеро, а настоящее болотное царство, где безраздельно правил уродливый и суетливый Багник.
Он ещё за версту учуял непрошенных визитёров и шибко обрадовался.
— А теперь что? — спросил Янко.
— А теперь — ищи, — объяснила вештица. — Тут я тебе не помощница и не советчица.
— Как хоть понять, что это та самая рута?
— Поймёшь. Сразу поймёшь. Цветы у ней синие-синие и светятся точно звёзды.
Ну, что ж, пришлось выступить на поиски в одиночку. Янко медленно и осторожно перемещался по поляне, ища хладную руту. Он разгребал сугроб за сугробом, но не находил ровным счётом ничего удивительного: прогнившие ветки, листья, камни, колючие лапы еловника.
Поляна заканчивалась, а искомое растение не находилось. Юстына бегала из края в край, пытаясь согреться и ощущая, как морозец постепенно начинает пробирать её до костей. Обещанный буран вот-вот должен был налететь — ветер уже поднимался лихо. А Янко всё скитался в снегах безрезультатно.
— Янко! — крикнула вештица. — Текать нам надо!
Янко не ответил. Ему некуда было бежать, даже с тем расчётом, что дальше на поляне его поджидала гибель. Он пришёл, чтобы добыть хладную руту, и без оной уходить не собирался.
— Янко! Ворочаем назад! — уговаривала Юстына.
Она обоими хвостами чуяла, что вот-вот грянет нечто — из-под земли или с неба, уже не имело значения. Нечто приближалось
