Мирное время - О. Куран
К сожалению, модуль дышал на ладан, еще когда Йеннер только приехала на RG-18, и за три года ломался пятнадцать раз. В конце концов, он заглох окончательно и просто перестал включаться.
Как обычно Йеннер отправила запрос в ремонтный блок. О Вернере в тот момент она даже не думала — механиком в ее жилом секторе был Ларри, и он ненавидел кухонный модуль со всей страстью человека, который чинил «проклятую рухлядь» пятнадцать раз.
Йеннер в принципе не удивилась бы, если бы ее запрос отклонили, но подтверждение пришло через одиннадцать секунд.
А через тридцать минут Вернер уже стоял перед ее дверью — гладко выбритый, в новом ремонтном комбинезоне и широко улыбался. Кончики волос были еще влажными после душа.
Симбионт был очень рад. Он впитывал предвкушение и самодовольство Вернера и норовил потянуться плетьми.
Йеннер спросила единственное, что в тот момент пришло ей в голову:
— Что вы здесь делаете?
— Пришел чинить ваш кухонный модуль, — как ни в чем не бывало ответил он. — Вы же отправили запрос.
— Вы работаете в другом блоке.
— Перевелся, — он широко улыбнулся и демонстративно привалился к притолоке двери. Ощущение самодовольства усилилось.
— Кто вас перевел и на каком основании?
— Я сам себя перевел, я же старший механик. Как там это называется… а, точно: в целях лучшего распределения персонала.
Йеннер встала в дверях, загораживая ему проход:
— Ларри меня устраивал.
— Он пятнадцать раз чинил ваш модуль. И не починил.
Ситуация снова напоминала ей завязку для порнофильма.
— Так вам нужен механик или нет? — спросил Вернер, хотя и сам прекрасно знал ответ. В общем-то, Йеннер догадывалась, почему он так себя вел: и почему с любопытством заглядывал в корсет, и почему лучился предвкушением.
— Вы зря надеетесь, Вернер. Я не сплю со всеми подряд. Слухи о ламианках врут. Так что давайте упростим: нет.
На самом деле, слухи не врали — симбионты любили секс, и любили смаковать возбуждение как партнера, так и носителя. Большинство ламианок не отличалось разборчивостью в связях и с готовностью раздвигали ноги перед первым встречным. Но у них и не было боевого симбионта.
Центральный нервный узел боевого симбионта находился в матке и частично на стенках влагалища, и даже саму идею традиционного секса паразит воспринимал как опасное покушение на собственную территорию.
Боевой симбионт полностью переиначивал либидо. Если носительнице хотелось — ей хотелось трахать других плетьми, а не раздвигать ноги. Желательно трахать как можно жестче.
Вернер об этом, разумеется, не знал. Но и отказ его не сильно расстроил:
— Да я вроде и не кидаюсь срывать с вас платье. Расслабьтесь, починю модуль и уйду. К слову, в отличие от Ларри, я действительно могу это сделать.
— Вы уверены?
— Да.
Ей не стоило соглашаться. Но она любила этот модуль.
— Идемте, он в спальне.
— Я надеялся это услышать.
Все-таки улыбка у него была очень заразительная. Йеннер стоило большого труда не улыбнуться в ответ:
— Свободная ламианка может есть, где хочет.
Даже на ее непрофессиональный взгляд кухонный модуль выглядел плачевно. Передняя панель немного покосилась, сбоку стояла неровная металлическая заплатка, и снизу под донышком протекал протеиновый концентрат. Вернер даже остановился, когда это увидел, и впервые симбионт уловил в его эмоциях что-то вроде растерянности.
— Он… не так плох, как кажется, — чувствуя себя немного неловко, сказала Йеннер. — Его ведь можно починить?
Она искренне надеялась, что да.
Вернер заметно встряхнулся, решительно поставил на пол ящик с инструментами и фыркнул:
— И не таких спасали. Чистящий мини-бот у вас есть?
— Да, разумеется. Принести?
Это заставило его обернуться:
— Вообще-то они должны ездить сами.
Йеннер подошла к стеллажу, на полке которого хранился мини-бот. Когда-то он действительно был способен ездить, но потом двигательная система сломалась, и Йеннер стала пользоваться им вручную:
— Он не такой уж тяжелый и у него удобная ручка.
Вообще-то весил мини-бот не меньше пяти килограмм, и уборка превращалась в настоящее мучение, но Йеннер стыдно было в этом признаться перед механиком, который мог собрать боевого дроида из мусора.
— Пойдет, — Вернер придирчиво осмотрел бота со всех сторон и принялся вскрывать управляющую панель. — Сейчас научим его бегать, и возьмемся за модуль.
Это ее удивило — и то, как Вернер моментально переключился с личного интереса на работу, и то, с каким удовольствием принялся копаться в механической начинке. Она была уверена, что он помешан на оружии, но на самом деле ему нравились любые механизмы. Он просто любил свою работу.
Наблюдать за ним в процессе было интересно. Он вытаскивал из корпуса детали, аккуратно раскладывал перед собой, а потом собирал обратно с такой же легкостью и естественностью, с какой дышал. Шарик виртуального диагноста Вернер посадил себе на плечо, и со стороны тот казался причудливым живым организмом.
Периодически диагност попискивал и выводил на виртуальный экран какие-то данные, которые быстро исправлялись или пролистывались.
Это было почти красиво — видеть человека в своей стихии.
Йеннер подтащила к себе кресло и села неподалеку, аккуратно устроив вокруг нижние плети симбионта и пышные юбки.
Вернер на секунду отвлекся, усмехнулся мимоходом и вернулся к потрошению мини-бота:
— Не думал, что вы и дома как припанкованный тортик.
Сам того не желая, он едва не убил Йеннер одной единственной фразой. Она успела мысленно записаться в спортивный комплекс и отказаться от пирожных навсегда, прежде чем поняла, что речь шла о платье:
— Это традиционная ламианская одежда.
Женщинам на Ламии считалось неприличным демонстрировать нижние отростки симбионта — несмотря на то, что они располагались в области поясницы, их все же относили к гениталиям.
— Ни разу не видел других ламианок ни в чем подобном.
На станции действительно многие предпочитали одежду в стиле Федерации — просто из соображений удобства, но Йеннер она не нравилась. Заставляла чувствовать себя раздетой.
— Значит, так ходят не только принцессы? — поинтересовался Вернер, закрывая панель мини-бота снова. Тот активировал экран загрузки и зажужжал гусеницами.
Йеннер непроизвольно напряглась, и симбионт беспокойно дернул плетьми. Она не любила, когда разговор заходил о ее статусе, потому что это неизбежно будило воспоминания о войне. И о вещах, с которыми приходилось день за днем жить дальше.
Вернер, как и многие другие не понимал, что такое принцесса Ламии.
— Это номинальный статус, — она постаралась произнести это как можно нейтральнее, в надежде, что на этом тема окажется исчерпана. Ее надежда не оправдалась.
— Правда? В каком смысле? — Вернер следил за тем, как ездит мини-бот, и казалось, спрашивал между делом, но симбионт улавливал
