Хозяйка поместья с призраками - Алекс Ривер
– Это же «Записки брата Туссена»! Мама их нам читала, помнишь, Анастасия? А это… это «Собрание приключений бравого полковника Эствика»! Я так хотел почитать их в городе!
Анна улыбалась, глядя на новоявленного брата. В её Москве, оставшейся в прошлой жизни, у неё не было родных братьев или сестёр. Только двоюродные. Да и с теми она почти не общалась. Но совершенно точно была уверена, что в том мире редкий мальчишка говорил бы с таким восторгом о книгах.
Но чаще их встречало лишь запустение. Комната с провалившимся полом. Будуар, где отсыревшая штукатурка обрушилась, похоронив под собой изящный туалетный столик. Коридор, полностью захваченный плесенью, дышавший тяжелым, больным дыханием.
Анна, как архитектор, смотрела на все это не только с ужасом, но и с профессиональным азартом. Она достала из своего тощего саквояжа обрывок бумаги и кусок угля и принялась делать пометки, составляя примерный план работ.
– Вот тут, – показывала она Лиле, – нужно срочно укреплять балку. А здесь – просто высушить и проветрить, фундамент крепкий. А это… о, это вообще безнадежно. Заколотить и забыть.
Лилия смотрела на нее с растущим уважением и удивлением. Барышня, которая еще вчера падала в обморок и вряд ли смогла бы отличить ведро от чайника, сегодня рассуждала о несущих стенах и вентиляции.
Именно в такой момент, когда Анна, стоя на стуле, пыталась оценить состояние лепнины на потолке бального зала, они и услышали тот самый звук. Тот самый, одинокий и печальный. Негромкий плач.
Они замерли. Лилия перекрестилась. Мишель прижался к сестре.
– Оно опять… – прошептал он.
Плач доносился откуда-то сверху, тонкий, жалобный, почти детский. Анна почувствовала, как по спине бегут мурашки. Но сегодняшний светлый день и практические заботы придали ей храбрости. Может, они просто не заметили, как в поместье пробрался другой человек? Ребёнок? Детям свойственно залезать в жуткие развалины, а потом плакать, поранившись о стекло или арматуру.
– Это не «оно», – сказала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Это «кто-то». И, похоже, этому «кому-то» так же плохо и одиноко, как и нам.
Она слезла со стула и сделала несколько шагов навстречу звуку.
– Эй! – крикнула она в пустоту зала. Ее голос гулко отозвался под высокими потолками. – Мы не причиним тебе зла! Мы новые хозяева поместья!
Плач резко оборвался. Воцарилась абсолютная, давящая тишина. Казалось, весь дом затаил дыхание, прислушиваясь к ее словам. Даже пыль в солнечных лучах замерла.
И тогда произошло нечто странное. Из темного угла зала, из-за портьеры, которую, казалось, никто не трогал сто лет, медленно выкатился… шарик. Маленький, тряпичный, потертый, сшитый из лоскутков некогда яркой ткани. Он покатился по паркету и, описав небольшую дугу, остановился прямо у ног Мишеля.
Мальчик осторожно, словно это была хрупкая драгоценность, наклонился и поднял его.
– Он теплый, – удивленно прошептал он.
Анна и Лилия переглянулись. В глазах служанки уже не было чистого страха – появилось недоумение, смешанное с любопытством.
– Ну что ж, – выдохнула Анна, глядя на тряпичный шарик в руках брата. – Похоже, мы здесь не одни. И, кажется, нам намекают, что ссориться не стоит.
Она посмотрела на высокий потолок, на портреты суровых предков, на солнечный луч, выхватывающий из тьмы кружащие в воздухе пылинки.
Страх никуда не делся. Но к нему добавилась капля странной, почти нежной надежды. Возможно, это место было не только проклятым. Возможно, оно было еще и… одиноким. И так же, как они сами, нуждалось в помощи.
Глава 3. Ненадежные союзники и первые дары
Прошла неделя. Семь дней, которые превратили Анну из испуганной горожанки в подобие сурового прораба, способного отличить гнилую балку от просто промокшей и знающей, с какой стороны браться за метлу. Дни были заполнены до отказа. Они с Лилией, как одержимые, выносили хлам, скребли, мыли и заколачивали. Мишель, окрепший и повеселевший, стал их верным пажом: таскал тряпки, подавал инструменты и, что самое главное, наладил невербальный контакт с «другими» жильцами.
Тряпичный шарик оказался не последним знаком. То на подоконнике появлялась засушенная веточка полыни, аккуратно перевязанная травинкой. То в кухне, на самом видном месте, оказывалась красивая, отполированная временем речная галька. Однажды утром Анна нашла на столе в библиотеке старую, потрепанную книжку сказок, раскрытую на истории о спящей красавице в заколдованном замке. Она посчитала это добрым знаком.
Страх постепенно отступал, сменяясь жгучим любопытством и даже легкой азартной дрожью. Это было похоже на самую увлекательную квест-комнату в мире, только с настоящими призраками и без возможности сдаться.
Если бы не отсутствие элементарных удобств, можно было бы даже полюбить это удивительное место. Ночные горшки вызывали у Анны брезгливость вперемежку со смехом, а нагреть ванну для того, чтобы помыться, оказалось предприятием на целый день.
Но главной их проблемой стало пропитание. Монеты в кошельке таяли на глазах. Поход в деревню за припасами показал, что серебро из тех нескольких столовых приборов, которые поместье словно бы выдало им само, так удачно они вывалились из старых рассохшихся шкафов, сбывать там особо некому. Мелкие лавочники, которых и было– то всего пара на деревню, смотрели на Анну и Лилию чуть ли не как на воровок. Впрочем, это было неудивительно, учитывая те лохмотья, в которых приходилось появляться на людях. Им нехотя обменяли на серебро немного муки, чечевицы и круп, но дальнейшее взаимодействие сулило лишь унизительные просьбы в долг у лавочников, которые вряд ли бы рискнули связываться с опальным родом фон Хольт, даже если бы поверили, что два пришлые оборванки как– то к нему относятся.
– Больше мы ни у кого ничего не купим, – твёрдо заявила Анна, сжимая последнюю медную монету. – Будем выкручиваться сами.
И они стали выкручиваться. Их жизнь превратилась в непрерывную борьбу за существование. Главной надеждой оказался огромный, заброшенный огород. Вооружившись затупленной косой, Анна и Лилия принялись за расчистку. Работа была каторжной. Руки покрылись волдырями от крапивы, спина ныла невыносимо. Но под слоем сорняков они нашли сокровища: дикий щавель, мяту и несколько кустов смородины с мелкими, но сладкими ягодами.
В старом фруктовом саду они собирали некрасивые и поеденные червями, но съедобные яблоки и мелкие груши-дички. Из самых кислых яблок и нескольких груш Лилия сварила на чудовищной плите
