Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен
Твой друг.
P. S. Я уже говорил, что я в ужасе, да?
Глава семнадцатая
Вратник с каждым днем близился, и нервы Харта натягивались все сильнее. К концу мудродня у него уже не осталось ни капли терпения на бедолагу Дакерса, так что он моментально взорвался, заприметив ворох мятых зарплатных чеков в открытом рюкзаке ученика.
– Да ты смеешься! Что за хрень, пацан?
Дакерс вздрогнул.
– Ну да, я как раз собирался рассказать.
– В этом десятилетии, я надеюсь?
– Ну да! Конечно!
– У тебя же есть счет в банке, так? – Дакерс закусил губу, так что Харт надавил: – Так?
– Мама собирается помочь завести счет, как только вырвется ко мне в гости.
– Если ты не обналичиваешь зарплату, как тогда купил предоплаченное погребение?
Дакерс снова закусил губу и поковырял носком ботинка жухлую листву под ногами.
– Ты якшаешься с похоронщиком! – заявил Харт. Он уже собрался выдать мощную струю гневных ругательств, но тут до него дошло, что филиал Банка Федерации располагался в Майетте. Если завтра отвезти Дакерса открыть счет, можно будет отправить его покупать предоплаченное погребение и ключ-удостоверение в «Бердсолл и сын», а это значило, что получится пораньше избавиться от ученика и выгадать побольше времени на сборы. Над ним будто разошлись тучи, засияло солнышко и заиграл гимн Невесты Удачи. Он едва не хихикал, когда на следующий день приволок Дакерса за шиворот в кабинет Альмы.
– Что такое? – спросила она.
Харт показал чеки, не обналиченные и не отправленные на счет.
– У пацана нет счета в банке.
Альма расхохоталась.
– Ха-ха. Очень смешно, – буркнул Дакерс.
– Не против, если мы уедем пораньше и все уладим с этим придурком?
– Эй! – возмутился Дакерс.
– Езжайте, – разрешила Альма.
Харту удалось подавить дурацкую счастливую улыбочку, которая лезла на лицо. Теперь в ближайшие семь часов можно вдоволь поволноваться о грядущей встрече с почти-уже-настоящей подругой. Но эти семь часов не прошли гладко. После обеда Дакерс все торчал на базе, обмениваясь опытом с другим учеником за тремя кусками торта. Харт уже начал беспокоиться, что придется выгонять его наружу рапирой. Когда они наконец-то выехали, баржа Харта проколола шину в пятнадцати милях от Майетты, что еще сильнее задержало их. А открытие банковского счета для Дакерса растянулось на добрый час дольше, чем планировал Харт. Когда они доехали до гостиницы, на часах было уже далеко за шесть.
Пока Дакерс крутился перед зеркалом в номере, Харт попытался тоже осмотреть себя, не выдавая, чем занимается, но потерпел позорную неудачу. В итоге он просто отпихнул Дакерса с дороги и встал перед зеркалом, как нормальный человек перед… чем? Встречей? Знакомством?
Свиданкой?
Харт всмотрелся в свое отражение, разглядывая резкие черты лица и пугающе-светлые радужки. Попытки причесать непослушные светлые волосы никак не помогли улучшить или смягчить его внешний вид.
Он точно ей не понравится.
– Все в порядке, сэр? – Дакерс заглянул через плечо Харта в зеркало. Пацан ни разу не спросил ни про глаза, ни про родителей, ни про то, каково это – быть полубогом. Он просто принимал его как есть, и вдруг Харта охватила глубокая признательность за это.
– Окажи мне услугу, – сдался он.
– Ладно. Какую?
Он выудил из кармашка часы. 6:57.
– Пошли. – Он взял Дакерса под локоть, вытащил в коридор и запер дверь.
– Но я собирался к Зедди.
– Это быстро.
Харт повел вяло бунтующего Дакерса к кафе «Птичка» в квартале от гостиницы, и они прибыли ровно в семь.
– Ладно, что за услуга?
– Мне надо, чтобы ты заглянул в окно и нашел женщину в желтом.
– Ладно… И зачем?
– Просто найди.
– Сперва расскажите, зачем.
– Не твое дело. – Харт подавил желание ослабить воротник.
– Вся эта история со счетом в банке – просто прикрытие, да? Вы приехали на встречу с женщиной.
Харт ничего не ответил, но Дакерс весь засиял от восторга.
– Это та ваша подруга по переписке, да?
– Ладно, да. Так посмотришь?
– Хотите заранее узнать, страшная она или нет, чтобы, если что, сбежать?
– Нет!
Разумеется, Харту приходило в голову, что эта женщина может оказаться непривлекательной внешне, но он куда сильнее боялся, что это от него сбегут, а не наоборот.
– Поверить не могу, что вы приволокли меня сюда для прикрытия! Суетитесь, как курица! – Дакерс сунул ладони под мышки и замахал локтями: – Кудах-тах-тах! Кудах-тах-тах! Как курица!
Преисполненный ужаса Харт неласково пихнул его к окну:
– Просто посмотри!
– Иду, иду. – Дакерс направился к ступеням, ведущим в «Птичку», все еще демонстративно размахивая локтями, и заглянул через витринное окно внутрь.
– Видишь ее?
– Дайте минутку.
– Ну?
– Успокойтесь уже… Бо-о-оже.
В этом «бо-о-оже» было столько ехидства, что Харта затопил ужас.
– Что?
– Быть не может!
– Что там? – взмолился Харт.
Когда Дакерс развернулся, лицо его светилось чистым неприкрытым счастьем.
– Ха-а-а-а-а! – взвыл он так громко, что звук поскакал между ближайших зданий.
– Тсс!
– Ха-ха-ха! Лучший день в моей жизни! – заливался Дакерс.
– Боги, помогите, я тебя сейчас удушу. Как она выглядит?
– Что бы вы ответили, если б я сказал, что она выглядит весьма похожей на Мёрси Бердсолл? – ответил Дакерс, который счастливо скакал вниз по ступенькам.
– Я бы взмолился о смерти.
– Мёрси хорошенькая, сэр. Признайте это.
– Ничего я не признаю.
– Ну, если Мёрси Бердсолл для вас непривлекательна, то и эта дама вам не понравится.
– Серьезно?
– Ага. Потому что она и есть Мёрси Бердсолл! БУМ! – Дакерс победно заплясал перед Хартом. – Кто был прав? Я был прав!
– Что? – Тротуар закружился как карусель под ногами Харта.
– Ваша подружка по переписке – та самая единственная Мёрси Бердсолл из погребального бюро «Бердсолл и сын». Которая. Вам. Нравится. – На каждом из последних трех слов Дакерс тыкал Харта в грудь над разверзшейся дырой, где полагалось быть бьющемуся сердцу.
– Нет, – охнул Харт, не в силах вздохнуть.
– Да.
– Не может быть.
– Сами посмотрите.
На резиновых ногах Харт поднялся по ступенькам и заглянул в окно. Там была Мёрси в том же самом желтом платье, в котором встретила его четыре года назад, когда он вошел в «Бердсолл и сын». Она сидела у дальней стены и вертела головой, выжидательно глядя по сторонам. Он ни разу еще не видел ее с распущенными волосами. Теперь темные кудри спадали на плечи, отблескивая рыжеватым в свете свечей, и на миг он забыл, что не выносит ее. В голове была только мысль о том, как она хороша.
А потом правда вонзилась в него, как зубы дикой собаки.
Все это время он писал Мёрси Бердсолл.
