Моя по праву зверя - Алисия Небесная

— Пойдём, красотка, — говорит просто, будто не прошло этих трёх суток тишины.

Я поднимаюсь с кровати, хмуро смотрю в его сторону:

— Райн не пришёл?

Он качает головой. Без слов. Но чуть криво улыбается.

— Он поручил мне. А ты разве не рада, что хотя бы бета тебя выгуляет?

Я закатываю глаза, но внутри чуть теплеет. Хоть кто-то пришёл.

Брэндон ждёт, не торопит. Просто стоит у двери, как будто у нас прогулка, а не разрядка после изоляции. Я выдыхаю — и выхожу.

Глава 27

Ощущение, что я не выходила на улицу год. Слишком ярко. Слишком просторно. Воздух — как ток по коже.

Я делаю шаг, и будто весь двор замирает. Кто-то у крыльца застыл с ведром. Пара девочек прекратили разговор. Молодой волк на дальнем конце площадки — замедляет шаг и смотрит.

Шёпот. Тихий, будто случайный, но я-то слышу.

— Это она?..

— Та, что детей спасла?..

— А ведь думали, не выживет…

Спина у меня прямая. Брэндон рядом, но не вмешивается. Я чувствую взгляды. Некоторые — с уважением. Другие — с жалостью. И почти все — с осторожностью.

Я не улыбаюсь. Просто иду. Кажется, я снова должна научиться дышать среди своих.

Стая смотрит на меня по-другому. Я уже не слабая омега, а волчица, прошедшая через огонь. Но легче мне не становится. Среди всех этих взглядов нет одного, который я так жажду увидеть.

— Что-то не так? — спрашиваю, глядя на Брэндона. В голосе — сухость.

Он бросает на меня быстрый взгляд, и в его глазах — не жалость, а что-то ближе к уважению.

— Всё так, Белла. Ты спасла щенков. Стая знает. Говорят. Многие восхищаются.

Я отвожу взгляд.

— А меня за это наказали, — шепчу. Не упрёк, просто факт.

Брэндон замедляет шаг, становится чуть строже. Тон меняется.

— Не только за это.

Пауза.

— Ты нарушила прямой приказ альфы. Ушла одна. Без подмоги. В незнакомый лес, за детьми, которых никто уже не надеялся найти. И да — это нельзя простить. Особенно Району. Он не злой. Он — альфа. Он несёт ответственность. И он боится терять.

Я сжимаю пальцы в кулак.

— А я… думала, что если сделаю правильно, то это будет… правильно.

Брэндон грустно улыбается:

— Иногда — даже правильно не спасает от последствий. Особенно в стае, где каждое решение может стоить жизни.

— Райн — не тот, кто надеется на других, — говорит Брендон спокойно, но с нажимом. — Он контролирует. Всегда. Потому что от него многого ждут. Он вырос в этом — в ответственности, в ожиданиях. Привык, что ошибаться нельзя.

Я иду рядом, опустив голову. Слушаю — как будто это может что-то изменить.

— Он не хочет терять то, что стало важным, — добавляет Брендон. — Вот и держит на расстоянии.

— Важным… — повторяю почти шёпотом. — Он не приходит.

Голос срывается — как у пятилетней, у которой отобрали игрушку, но боль гораздо глубже.

Брендон ненадолго молчит. Потом чуть мягче:

— Он просто не умеет по-другому. Ты задела часть его, которую никто до тебя не трогал. Не враги. Не стая. Не даже он сам.

Я вскидываю на него взгляд.

— И что, теперь молчать? Делать вид, что всё нормально?

— Нет, — качает головой Брендон. — Просто… не сдавайся раньше времени. Если он будет готов — он придёт. Но ты должна понимать: в первый раз он не знает, как быть.

Мы продолжаем идти. Направляемся к тренировочной площадке — там, где всегда пахнет потом, пылью и свежескошенной травой. Где слышен лай молодняка, отрывистые команды и звон ударов. Где мой отец всегда был в своей стихии — строгий, уверенный, уважаемый.

Он — бета. Один из лучших бойцов клана. Его уважают все. Больше, чем многих альф.

Но как только он замечает меня среди прочих — весь этот стальной фасад осыпается.

Он резко срывается с места, оставляя учеников, и подходит. Глаза — напряжённые. Шаг — твёрдый.

Но обнимает он меня бережно, как всегда.

— Моя девочка… моя храбрая, — шепчет он, прижимая к себе. Гладит по спине широкой, натруженной рукой. — Ты напугала меня до дрожи.

Вжимаюсь в его грудь, чувствуя знакомый запах — металл, пот, терпкая мята. И детство.

Он всегда был сильным. Тем, кто держит на себе стаю. Но сейчас он просто мой папа. И я снова маленькая, испуганная. Снова чувствую — рядом безопасно.

За спиной кто-то из волчат с уважением шепчет:

— Это же она… та, что спасла щенков.

Отец слышит, но не отвечает. Просто продолжает гладить меня по голове — не как тренер, не как бета, а как папа.

И в этой простой тишине я чувствую: я дома. Мне есть куда возвращаться.

— Со мной всё хорошо, — говорю, стараясь улыбнуться. Голос немного дрожит, но он этого не показывает.

Отец отстраняется чуть-чуть, чтобы посмотреть в лицо. Взгляд цепкий, быстрый — оценивает, как на тренировке: ссадины, осанка, состояние.

Брендон стоит рядом, сдержанно кивает, как бы подтверждая — я действительно в порядке.

— Я благодарен Райну, что он тебя вытащил, — тихо произносит отец.

В голосе не обвинение, не упрёк — только честность. И немного боли. Он не привык, что его девочка может пострадать.

Я сглатываю.

— Папа… я пока не могу вернуться.

Не знаю, как сказать. Как объяснить, что теперь я живу в доме альфы. Под его надзором. В его клетке, пусть и бархатной.

Он не задаёт лишних вопросов. Только кивает.

— Райн всё объяснил, — говорит папа спокойно. Затем добавляет мягче, но с нажимом, как в детстве, когда я пыталась убежать в лес одна: — Не рискуй больше, поняла? Ты у меня одна. Не буду тебя задерживать, — произносит он тихо.

Целует в макушку — как в детстве, когда я разбивала коленку, и всё сразу становилось не так страшно. Я обнимаю его крепко, а потом вместе с Брендоном выхожу на площадь.

У фонтана, как всегда, толпится молодёжь. И тут же — мои девчонки.

Кайла замечает меня первой.

— Наша звёздочка! — вскрикивает и бросается ко мне. За ней — Миша, Алекс.

Я не успеваю ничего сказать — только поднимаю руки, чтобы как-то поймать эту бурю объятий.