Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд
– Как вы уже догадались, амулет обжег меня, но это случилось на балу, когда вокруг находилось множество достойный девушек. Теперь я ищу ту, которая стала причиной активации древних чар, – продолжил Его Высочество после долгой паузы. – Однако проблема в том, что второй раз амулет укажет на истинную лишь после того, как будут произнесены брачные клятвы, и теперь мне предстоит выбрать ту самую из множества более чем достойных особ.
Проклятые предки, а ведь день так хорошо начинался!
Глава 1
За окном только занимался рассвет, город еще не проснулся, тишину в кабинете разбавляло лишь оглушительное тиканье часов. Я вытащила из печатной машинки последний лист и положила его белой частью вверх на стопку остальных. Готово!
Спинка стула противно скрипнула, когда я откинулась на нее и положила ноги на стол. Написано, перепроверено и еще раз переписано. Наборщики в этой газете конечно сообразительные, но лучше все вычитать самой. Надеюсь, сегодня меня никуда не отправят. Сдать статью редактору и домой – спать.
За стенкой послышались тяжелые мужские шаги, шорох оконной рамы. Это Барт, наверное, тоже закончил свой материал и встал, чтобы покурить. В подтверждение моей догадки в соседнем кабинете чиркнула спичка, из приоткрытой форточки донесся запах дыма. Я лениво посмотрела на свою пачку сигарет и решила, что тянуться за ней не хочу.
Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Барт ночью ездил на убийство, а я отплясывала на королевском балу. «Специальный корреспондент», чтоб главного редактора паралич разбил. Ну разве это интересно – какие наряды носили дамы на приеме в честь первого дня лета? Впрочем, столичные девицы благодаря этой заметке газету все же купят, но хочется-то большего! Настоящего дела, настоящей сенсации, а мне подсовывают то городские праздники, то парады гвардии, у меня уже глаз дергается от прилагательных вроде «величественный» и «торжественный». В портовом борделе публичные девки невесть куда пропадают, полиция только руками разводит, мол, преступных элементов не ищем. Я предложила расследовать этот сюжет, так Донован чуть не выставил меня из редакции.
Ладно бы еще родители посетили столицу по случаю праздников, так нет же, готовились к приезду старшего брата. Амаэль, наверное, уже должен был явиться в поместье из путешествия к морю.
Заскрипела входная дверь, я открыла глаза и подавила желание тут же их закрыть. На сонное, оплывшее лицо главного редактора с хомячьими щеками, покрытыми редкой щетиной, смотреть не хотелось. Он расстегнул пуговицы жилета, который едва сходился на его необъятном пузе, окинул меня неприязненным взглядом и поморщился. Все никак не может привыкнуть, что в его газете работает женщина.
Чего смотришь? И не подумаю ноги со стола снять, я пол ночи отплясывала осточертевший вальс, еще пол ночи тут стучала статью, имею право отдыхать, как хочу.
– Хоук, тебе следовало родиться мужчиной! Почему бы не надеть юбку, как все нормальные женщины? – сквозь зубы процедил редактор и протянул руку.
Нет уж, стоило родиться женщиной только ради того, чтобы выводить из себя таких ретроградов.
Я мысленно порадовалась, что храню на работе костюм, в который и переоделась после бала. Неохотно сняла ноги со стола и протянула ему статью. Он бегло просмотрел, но не вчитывался – да и не во что там вчитываться, всего лишь описания модных фасонов нарядов да столичных сплетен. Тоже мне статься.
– Потому что рыжему вихрастому юнцу горожане охотнее пересказывают сплетни, чем прилично одетой девице, – буднично ответила я и дотянулась-таки до сигарет.
Подобный разговор Морис завязывал не впервые. Когда я, выпускница факультета истории и словесности столичной Академии, пришла устраиваться к нему на работу, он принял меня за молодого парня. Волосы я тогда убрала под шляпу, надела просторную рубашку, которая совершенно скрыла наличие и без того маленькой груди, пиджак с широкими полями и прямые брюки. Имя мое тоже на принадлежность к женскому полу не намекало: «Хоук Бёрд» – значилось в документах. И мы подписали контракт на три года. Когда Донован выяснил, что я – девушка, долго ругался, ведь женщин не брал на работу принципиально, но было уже поздно. Я специально настояла на срочном договоре, чтобы он уже не мог выпереть меня с работы только из-за личной неприязни.
– Ладно, на сегодня свободна. И подумай над тем, чтобы на жалование все же прикупить себе платьице, – недовольно проворчал он и вышел.
Я оглядела три стола с пишущими машинками, фыркнула вслед редактору, выпуская изо рта облачко горького дыма, и поднялась. Мне и в самом деле надо отдохнуть, а что до платьев – если когда-нибудь мне захочется снова их надеть, я так и поступлю.
Но не успела я сделать и шагу в сторону двери, как Донован вернулся, распахнул створки настежь и за ним в комнату, чеканя шаг, вошел королевский гвардеец. Золотые нашивки на красно-белой форме сверкнули в лучах рассветного солнца так же ярко, как блондинистые кудри юнца.
– Мисс Хоук Берд! – провозгласил он.
Пришлось затушить сигарету, выкуренную лишь наполовину, и выйти из-за стола.
– Это я.
– Приказом Его Высочества Филиппа Третьего всех девиц, присутствовавших на балу, велено немедленно доставить во дворец! – отчеканил юноша.
Я окинула его недоверчивым взглядом и поморщилась. Явно моложе меня, но сколько гонору! Мне по человеческим меркам двадцать пять, ему – от силы двадцать, но корчит из себя чуть ли не посла заморской страны.
– У меня есть время, чтобы привести в порядок свой внешний вид? – на всякий случай уточнила я, уже догадываясь, какой получу ответ.
– Нет, вам приказано явиться немедленно!
Я сунула сигареты и спички в карман брюк, подхватила со спинки стула потрепанную кожаную сумку, в которой всегда болтался блокнот, несколько грифелей и горсть медяков, и двинулась вслед за гвардейцем, который покинул кабинет так же торжественно, как вошел в него.
Бросила быстрый взгляд на Донована, тот сохранял вид сосредоточенный и обеспокоенный, но заметив, что я смотрю прямо на него, нахмурился. «Не упусти материал» – значил этот незамысловатый жест.
По пути к столичной резиденции я стянула волосы в низкий хвост кожаным шнурком, но несколько вьющихся каштановых прядей тут же выбились из прически. Ну и ладно, пусть тот, кому так срочно понадобилось меня видеть, лицезреет растрепанную и уставшую меня – сам не дал переодеться!
Надвинула шляпу на самые брови, однако избежать приветственных кивков все равно не удалось.
