Моя по праву зверя - Алисия Небесная
— Ты говоришь, как на Совете, мама, — фыркает Селена.
— Потому что я там сижу, — отвечает та. Холодно. — И знаю, когда пора действовать.
Мама. Совет. Всё становится ясно.
Кайла замечает, что я остановилась.
— Всё нормально?
— Да, — говорю медленно. Но взгляд не отвожу.
Если это и есть местные правила игры — придётся учиться играть.
Кайла оказалась настоящей находкой. Пока мы шли, она успела выдать половину местных баек. Смеялась заразительно — настолько, что мне стало… легче.
— А вот тут местный бар. Но только вечером, — говорит, указывая на здание с тёмной вывеской. — Днём — глухо, как в подвале. А вот тут... сюрприз!
Мы сворачиваем за угол — и я замираю.
Салон. Настоящий. Не сарай с табуреткой, а место — чистое, белое, аккуратное. Мебель в тон, стойка с лаками, рабочие места. Выглядит... прилично. На увердную четвёрку. Даже по городским меркам — не хуже.
— Девочки, знакомьтесь: Белла, — улыбается Кайла, слегка подтолкнув меня внутрь.
— Привет, Кайли! — отзываются в унисон две девушки.
Обе — симпатичные, ухоженные. Одна с розовыми кончиками волос, вторая — с тонкими кольцами в ушах и точёными ногтями.
Оценивают меня быстро, но без враждебности. Скорее — с живым интересом.
— Ну привет, Белла. Новенькая?
— Типа того, — улыбаюсь. — Впервые в вашем лесном раю.
Они переглядываются, хмыкают.
— Сейчас мы тебе сделаем не просто маникюр, а чистую терапию, — говорит та, что с кольцами. — У нас сюда многие приходят после стрессов.
— После Райана? — уточняет розовенькая и подмигивает.
— У нас это уже диагноз, — соглашается вторая.
Спустя сорок минут у меня — идеальный маникюр. Миша и Алекс оказались не просто «мастерами», а настоящими девчонками с характером. Умные, весёлые, чуть колкие, но без яда.
Мы плюс-минус одного возраста. И, судя по всему, у нас одни и те же жизненные раздражители.
Кажется, у меня наконец появились подруги. Настоящие, не вынужденные.
К вечеру они зовут меня в бар. Говорят, по пятницам бывает музыка, бывает весело, иногда кто-то даже не дерётся. Смеются. Глаза блестят — видно, что это их место. Они хотят, чтобы я тоже вошла в круг.
Я колеблюсь недолго. Да, раздражение никуда не делось. Да, запах Райана всё ещё сидит в памяти. Но устраивать показательное выступление не хочется. Спорить — тем более.
Он сказал, как нужно. Я услышала.
Открываю шкаф. Выбираю не то, что хочется, а то, что будет… правильно. Юбка — не слишком короткая. Топ — закрытый спереди, но с вырезом на спине. Лёгкая куртка сверху. Что бы обозначить границы дозволенного.
Это компромисс. Внутри шумно. Тот самый волчий бар — полутемный, с лампами в металлических абажурах и каменной плиткой на полу. Воздух — тёплый, тяжёлый, с запахом жареного мяса, хвои и чего-то пряного, почти сладкого.
Барная стойка тянется вдоль стены, за ней — крепкие бутылки, стекло, огонь. Музыка — не слишком громкая, с вкраплениями живых инструментов. На входе — никто не проверяет документы. Здесь знают всех. Или быстро запоминают.
Народу много. Группки у столов, парочки у барной стойки, кто-то уже танцует — движения свободные, привычные. Но я чувствую на себе взгляды. Некоторые — заинтересованные, другие — оценочные.
Подхожу к бару вместе с Мишей и Алекс и Кайлой. Меня никто не торопит. Выбираю сама.
Беру мохито. Безалкогольный. Свежий, с мятой и лаймом, почти не сладкий.
Не потому, что боюсь выпить. Просто... не хочу терять контроль. Над собой. Над вечерним покоем.
Они берут сидр и какой-то фруктовый шот. Смеются, болтают с барменом. И в этом — нормальность. Живая, человеческая. Такая, в которой мне хочется остаться.
Пусть даже на пару часов.
Глава 11
После пары танцев и пары глотков мохито возвращаюсь к барной стойке — перевести дух, остудиться, отдышаться. Пальцы липнут от сахара, щеки горят жаром. Но это приятный жар — изнутри, из ритма, из света.
И тут я замечаю его.
Парень стоит у самого края стойки. Высокий, сухощавый, с той особой выправкой, в которой читается или спорт, или привычка к самолюбию. Куртка кожаная, слишком теплая для клуба, на пальце кольцо — не обручальное, скорее декоративное. Волосы зачесаны назад, лицо — как из обложки мужского журнала, но выражение... пустое.
Он не пьёт, не говорит, не делает ни одного жеста в сторону окружающих. Просто смотрит.
На меня.
Взгляд — вязкий, слишком прямой. Как капли, растёкшиеся по коже. Холодные. От него под лопатками начинается глухое беспокойство. Скребётся изнутри, будто что-то чует — не хорошее.
Я делаю вид, что не замечаю. Беру бокал, делаю глоток. Ледяной мохито обжигает горло, но не помогает.
— Новенькая? — голос резко прорывает ритм басов. Перекрикивает музыку.
— Да, — коротко отвечаю, не поворачивая головы.
— Потанцуем? — и он уже ближе. Резко, без переходов. Словно уверен, что я не скажу «нет».
Он стоит слишком близко. Нарушает воздух.
— Не ищу знакомств, — отвечаю спокойно, скольжу со стула и направляюсь обратно к девочкам.
Но он не отступает. Ладонь — крепкая, сухая — перехватывает меня за локоть. Склоняется к самому уху. Дышит тяжело.
— Да ладно тебе. Много теряешь, — шипит.
— Нет. Не многое, — резко, почти по-звериному. Отталкиваю его от себя, вырываю локоть. Он чуть отшатывается.
В глазах — удивление. Как у мужчины, которому редко отказывают. Или почти никогда.
Я разворачиваюсь. Возвращаюсь на танцпол. К своим.
Внутри воет волчица. От отвращения. Запах этого самца — приторный, чужой, он не признаёт границ. Её, моих.
Спустя двадцать минут возвращаюсь за напитком. Он уже рядом с другой. Всё та же улыбка, будто по инструкции: полушаг вперёд, лёгкий наклон головы, жаркое дыхание.
Улыбается. По сценарию.
Допиваю свой мохито. Заказываю спрайт. Голова уже тёплая, хватит. Девочки подлетают со смехом и новыми бокалами.
— За встречу! — кричит Кайла, высоко поднимая стакан.
— И за то, что в этой стае можно быть собой, — добавляет розовенькая.
Смеёмся. Чокаемся. Снова в ритм. Снова в танец.
Сначала я думаю, что это просто духота. Вентиляция не справляется, тела слишком близко, музыка слишком громкая — всё, как всегда. Но потом… нет, это не просто жара.
Это внутри. Жар начинается в груди, будто
