Тропы в тумане - Екатерина Сулименко
Я внимательно наблюдал за Ярой, когда она тщетно пыталась разрешить загадку волшебной розы. Я всегда чувствую, когда чужаки прикасаются к ней, а Яра её трогала бесчисленное количество раз.
Она бы никогда не нашла ключ к печати. Потому что ключом выступаю я сам.
Я шагнул сквозь печать. Яра проводила меня удивлённым взглядом. Мы оказались по обе стороны от преграды, и я протянул ей руку.
— Давай руку, — сказал я. — Иначе не пройдёшь.
Несколько мгновений Яра мрачно смотрела сначала на меня, потом на печать, которая запросто пускала меня хоть полностью, хоть частично, и всё же вложила свою ладонь в мою.
Поэтому — перчатки. Всегда, хоть и нет в них необходимости. Если я постоянно буду касаться её манящей кожи, то рискую вновь потерять голову.
И маска. В ней не выйдет поцелуев, как бы я того не хотел.
Яра зажмурилась на миг, когда проходила сквозь розу, и с облегчением выдохнула, когда та осталась позади.
— Здесь, в Долине, всегда делай, как я тебе говорю, — сказал я. — И не нужно смотреть на меня, как на врага.
— Хорошо, — неохотно кивнула она.
— Не отставай.
Расщелина, которую скрывала печать, была очень тесной и узкой. В некоторых местах приходилось пригибаться. Яра старалась не отставать, как ей и было сказано — я слышал её тихие шаги за спиной.
— Темно, — бросила она едва слышно.
Я спохватился. Точно. Не все видят в темноте так, как я. Об этом легко забыть.
Но тем временем за моей спиной вспыхнули тусклые отблески. Я обернулся и увидел, что Яра держит перед собой руку, и с пальца свисает на шнурке стеклянный шарик, наполненный светом.
Что ж, хорошо.
Расщелина была, при всём прочем, ещё и довольно глубокой. Идти пришлось долго. Яра молчала, и я не пытался её разговорить вопреки всем желаниям.
Для нас, волков, необязательно хорошо знать женщину, чтобы признать её парой. Нас сводит судьба, и чаще всего она не ошибается. Увы, со мной и Ярой (как и со многими другими, кому не посчастливилось встретить пару среди людей) она серьёзно просчиталась, однако это не помешало мне прислушиваться и присматриваться к моей луне, исподволь изучать её характер.
Упрямая. Уверен, она бы просидела перед печатью до скончания времён, невзирая ни на дожди, ни на снегопады. С ней придётся нелегко. В Академии она должна быть одной из лучших студентов.
Наконец мы вышли из расщелины. Яра отвела взгляд от солнца, запутавшегося в ветвях деревьев, но очень скоро принялась с любопытством озираться.
— Не привлекай их внимание.
— Чьё⁈
— Растений. Они в общем безобидны, но лучше не смотри так пристально. Фолгия — эндемик Долины. Обвивается вокруг деревьев, но не причиняет им вреда. Ловит птиц и прочую мелкую живность, но иногда тянется к добыче покрупнее. Если что, отбиться будет просто, но лучше до этого не доводить.
— Хм…
Яра не выглядела напуганной. Её лицо оставалось холодным. Она лишь обвела опасливым взглядом деревья и сказала:
— Я поняла.
О фолгии я обычно коротко рассказываю всем немногочисленным гостям Долины. Но ни с кем из них я не хотел завязать разговор так сильно, как с Ярой.
Фолгия обвивала стволы деревьев, подобно лианам. С её гибких зелёных побегов спускались густые кустистые заросли, в которых путались мелкие птичьи косточки. У фолгии есть глаза, незаметные для гостей Долины, а также что-то вроде зачатков разума. Я со всех сторон чувствовал её полные любопытства взгляды, если можно так сказать про растение.
Я знаю, о чём она может думать. Даже не надейся на угощение! Этот гость неприкосновенен. Если в дальнейшем сюда наведается какой-нибудь мерзавец, несущий угрозу Долине, то тогда пожалуйста.
Увы, случалось и такое.
И об их участи Яре знать точно не нужно.
Яра хранила молчание. Я тоже. Я был бы рад поговорить — не так часто в Долине выпадает такая возможность, но на все мои вопросы Яра цедила ответы с такой яростью, что продолжать не хотелось.
Ею двигал страх, который становился всё сильнее. Он ощущался терпко и остро. Будь волк со мной, я был бы почти пьян от этого аромата — так крепко действует на нас чужой страх.
Можно было бы подумать, что её испугала фолгия, но отнюдь.
Она боялась меня. Спустя время, когда я много тысяч раз обдумал сложившуюся ситуацию, мне стало всё понятно. Отсутствие волка в этом смысле играло на руку, и он не затмевал своей жаждой доводы разума. Я её похитил тогда — замужнюю, беременную — и хотел силой привести в стаю. Тогда всё, абсолютно всё, разрывало меня противоречиями. Почему моя луна так сильно боится? Почему не любит меня? Почему не хочет? Почему какой-то человеческий заморыш заявляет на неё свои права и встаёт между нами? Почему она тянется к нему, а не ко мне⁈
Тогда я, кажется, в самом деле лишился рассудка. Полубезумный, разочарованный, разбитый оборотень — жуткое зрелище для человека. Особенно если оборотень взялся угрожать расправой.
Я сказал Джеру, что он не более, чем досадная помеха, и очень скоро исчезнет из нашей с Ярой жизни. Однако я мог поклясться всем, что у меня осталось, что я непричастен к его гибели. Почти сразу я принял решение уйти в Долину и после одобрения королевой-регентом моей кандидатуры поселился здесь. Весь прочий мир просто перестал для меня существовать.
Возможно, Яра меня подозревает, и это не добавляет ей симпатий ко мне. Однако я не стану оправдываться, если вдруг она решит наброситься на меня с обвинениями. Какой смысл, если мы скоро расстанемся и больше никогда не увидимся вновь?
Волк, кстати, уходя, забрал не только часть души, но и солидный кусок тела. Под слоями одежды это незаметно, да и силы природы заместили мне отнятую плоть так же, как и душу, но обнажённым перед посторонними лучше не представать. Зрелище чрезмерно своеобразное.
Одно хорошо — я почти не нуждаюсь в пище.
— Если тебе нужно отдохнуть, мы можем остановиться. Идём уже достаточно долго…
— Нет.
Святые облака, как твёрдо и резко сказано! Точно сталь клинка пронзила насквозь.
Впрочем, надо отдать Яре должное. Хрупкая, невысокая женщина, прожившая много лет в столице, ни единым жестом, словом или взглядом не показывала, что устала. Она шла
