Сон наяву - Рада Теплинская
По дороге в «Кипарисовые воды» им редко попадались крупные города или уютные посёлки, поэтому почти каждую ночь приходилось проводить под звёздным небом, ощущая себя маленькой точкой в огромном, безбрежном мире. По ночам, когда в апрельском воздухе уже отчётливо пахло весной, Роман и Эмили устраивались у потрескивающего костра. После скромного ужина Агилар, словно пытаясь загладить неловкость, охотно рассказывал о «Кипарисовых водах», о плантации, о людях, населявших её, и о своей семье. К концу путешествия Эмили, казалось, знала о поместье всё, как будто прожила там всю свою жизнь вместе с его обитателями.
Все это время девушку не покидал один навязчивый вопрос, который прочно засел у нее в голове. В последнюю ночь перед прибытием в «Кипарисовые воды», когда усталость немного отступила, а сердце наполнилось тревогой, она все же не смогла удержаться и задала его, проглотив комок в горле.
- Вы почти ничего не рассказываете о своём сыне Эрнесто. Разве он не живёт с вами?
На лице Романа Агилара промелькнуло выражение, которое Эмили так и не смогла до конца разгадать. Оно было мимолетным, словно тень, но оставило после себя неприятный осадок. «Может, это чувство вины? – подумала девушка, пытаясь найти объяснение увиденному. – Или угрызения совести из-за того, что он так и не смог стать для сына настоящим отцом? А вдруг это просто печаль, глубокая и невысказанная? Или всё вместе, словно тяжкий груз, который он несёт на своих плечах?»
Упрямо отказываясь встречаться взглядом с племянницей, Роман неторопливо поворошил угли в костре, словно пытаясь найти в них ответ на сложный вопрос. После продолжительной неловкой паузы, которая показалась Эмили целой вечностью, он наконец ответил, стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее:
- Мы с Эрнесто никогда не были особо близки... так сложилось, понимаешь? — в его голосе прозвучало сожаление, смешанное с оправданием. — В первые годы, когда Энди так яростно протестовал против моего брака с Сабиной, Эрнесто со своей матерью большую часть времени проводил на ранчо дона Армандо, в «Эвергрин». Это было далеко от нас, поэтому мы с ним редко виделись. Они были там счастливы, а мне так было легче...
Он замолчал, словно вспоминая те далёкие времена.
- Когда Эрнесто исполнилось семь лет, с доном Армандо случилась трагедия — его забодал бык. Сабрина больше не могла оставаться в «Эвергрин», воспоминания были слишком болезненными, и они вернулись ко мне, в «Кипарисовые воды». — Роман посмотрел куда-то в темноту, сквозь деревья, и тяжело вздохнул, словно сбрасывая с плеч тяжкий груз. — Смерть дона Армандо потрясла мальчика, он был очень привязан к дедушке. А тут ещё и Энди относился к нему как к чужому, словно напоминая, что он не часть нашей семьи.
Он нахмурился, словно испытывая стыд за поведение своего отца. Неловкость нарастала.
- Сабрина очень любила отца и ненадолго пережила его. Не прошло и года, как она умерла от лихорадки. Эрнесто очень тяжело переживал потерю матери. Он никак не мог понять, почему больше не может вернуться в любимый «Эвергрин», где прошло его детство, и почему мать так внезапно покинула его. Первые восемь лет своей жизни мальчик провёл в весёлой, почти идиллической атмосфере большого испанского дома, окружённый заботой и любовью. И никак не мог привыкнуть к мрачным и холодным «Кипарисовым водам». Энди постоянно кричал на него по поводу и без, нередко поднимал на него руку, унижал. В общем, всячески старался испортить ему жизнь...
— Но почему вы не… — Эмили осеклась, внезапно осознав, что зашла слишком далеко и ей следовало бы помолчать. Она покраснела, почувствовав, как кровь прилила к лицу, и, потупившись, уставилась на свои руки, лежащие на коленях. Ей было стыдно за свою бестактность, и она боялась ранить дядю ещё больше.
30
— Ты права, — не сразу ответил Роман Агилар, его голос звучал глухо и устало. — Мне следовало заступиться за сына, защитить его от жестокости отца, но... у меня тогда совсем не было... времени. Все время и силы уходили на плантацию, на хлопок, на то, чтобы удержаться на плаву. И я думал, что отец в конце концов привыкнет к мальчику, привяжется к нему и признает его своим внуком. Я надеялся на лучшее, закрывал глаза на происходящее. Но Энди так и не смирился с тем, что у него есть внук, и не принял Эрнесто в семью. Эрнесто рос и с годами начал винить меня в том, что я не вмешивался, не защищал ни его, ни его мать. Он был прав...
- Но после смерти вашего отца вы остались вдвоём с Эрнесто. Неужели отношения между вами так и не наладились? — тихо, почти шёпотом, спросила Эмили, боясь услышать подтверждение своим худшим опасениям.
- Мы и после смерти Энди проводили вместе не так много времени, — покачал головой Роман, словно не веря в то, что говорит. — Мой отец умер, когда Эрнесто было почти семнадцать. Через год после смерти отца... — он запнулся, словно с трудом подбирая слова, — это было почти десять лет назад... Через год после его смерти Эрнесто отправился учиться на Восток, в Гарвард. В «Кипарисовые воды» он вернулся только четыре года спустя, но тогда...
- Что тогда? — нетерпеливо спросила Эмили, затаив дыхание.
- Тогда уже появилась Антониета... — виновато пробормотал Агилар, словно произнося имя старого врага. Он посмотрел на серьёзное и внимательное лицо Эмили и, поколебавшись, добавил, словно исповедуясь в тяжком грехе: — Эрнесто привёз в «Кипарисовые воды» Антониету Мартин и её овдовевшую сестру Мэделин Браун... Антониета тогда была совсем юной... ей было чуть больше двадцати... она была невестой Эрнесто. И да простит меня Бог, но я украл невесту у своего сына и сам женился на ней... — в его голосе звучала горечь и раскаяние, как от давней раны, которая никак не заживает.
7
Эмили, словно окаменев, смотрела на Романа Агилара. Слова, только что слетевшие с
