Сторож брата моего - Тим Пауэрс
— Ах! — выдохнула Энн и опять взглянула на Керзона, в этот раз со вспыхнувшим любопытством и, решила Эмили, восхищенным почтением.
— Можно ли увидеть Брэнуэлла? — спросил Керзон.
— Он прошлой ночью ужасно простыл, — с сомнением в голосе сказала Шарлотта.
— Осмелюсь предположить, что у него все же хватит сил спуститься и подняться обратно, — сказала Эмили.
— Я разбужу его, — сказал Патрик и, отодвинув кресло, поднялся на ноги. — Мне он не станет перечить, а с любой из вас обязательно поругается.
Когда он покинул гостиную, Керзон сказал:
— Сегодня я посещу то место, которое мы с мисс Эмили нашли в прошлом году. Я надеюсь… — Он умолк и взглянул на Энн. Та прикусила губу и жестом попросила его продолжать. — Римляне умели справляться, по крайней мере частично, одолевать создания вроде тех, что сейчас угрожают вам. Надеюсь, что в святилище, который они часто посещали, я тоже смогу научиться этому.
— Языческая магия, — сказала Шарлотта.
— Магия земли, — неуверенно возразила Табби.
— Все, что в моих силах, — сказала Эмили, повторив недавние слова Керзона, и повернулась к нему. — Вы сейчас имели в виду, что будете просить у нее указания, а не… узнавать местные новости. Я вполне могу ехать верхом, если лошадь не пойдет галопом.
— Я пойду пешком.
Конечно, подумала Эмили. Верховой в пустошах очень заметен и выглядит подозрительно, а пешеход, даже если его заметят, гораздо легче может скрыться из виду.
— А вы, — твердо продолжил Керзон, — не в том состоянии, чтобы идти со мною.
— Ты тоже простудилась, — сказала Энн сестре.
— Вспомни, как плохо тебе было в брюссельской школе, — добавила Шарлотта.
— Там мне было плохо, потому что я уехала далеко отсюда. А простуды у меня очень быстро проходят.
По лестнице затопали две пары ног, и Шарлотта поспешно сказала:
— При Брэнуэлле обсуждать все это ни в коем случае нельзя.
— Помилуй Бог, конечно, — согласилась Эмили. — И при папе. — Она поудобнее устроилась в кресле и вытянула ноющую ногу.
Отец появился в двери, но отступил в сторону и взмахом руки указал на стол. В комнату, волоча ноги, вошел Брэнуэлл. Он был без очков и щурился на ярко освещенное утренним солнцем окно. Одет он был в чистые рубашку и брюки, на ногах у него были тапочки, голову охватывала повязка, над которой буквально дыбом стояли оранжевые волосы. Глаза его были красны, и он поминутно вытирал нос платком.
— Эмили еще не отдала мне сегодня очки, — плаксиво пожаловался он. — Что за… — Он разглядел Керзона, вздрогнул и выпрямился. — Мне кажется, сэр, мы уже встречались!
— Да, парень, — устало подтвердил Керзон.
— Вы снимали какой-то маленький домик здесь, в деревне. — Он немного помолчал. Патрик прошел к своему креслу и сел, а Брэнуэлл вновь обратился к Керзону. — Не могу вспомнить — вы хотели заказать свой портрет? — Он закашлялся и высморкался в платок. — У меня сейчас не полный набор красок, кое-что нужно докупить…
— Помолчи, — перебила расстроившаяся из-за него Эмили. Этот человек берет на себя опаснейшее дело, думала она, чтобы спасти тебя… ради меня. — Мы хотим услышать о том, что происходило с тобой минувшей ночью.
Брэнуэлл уставился в лицо сестре.
— Когда я пришел домой, тебя не смогли найти. И вообще, я не собираюсь обсуждать семейные дела… при посторонних.
— Он знает о Валлийце, — сказал Патрик.
— На самом деле не знает, и вам это прекрасно известно. Прошлой ночью? Я оправился прогуляться и попал под дождь. Заблудился, но Страж нашел меня и привел домой. — Он повернулся к двери. — К чему все эти разговоры? Мне нужно лежать в постели.
— Как ты поранил лоб?
— Это Страж. Когда он нашел меня, то подпрыгнул и клыками…
— Нет, — почти ласково сказала Эмили. — Ты не имеешь представления о том, как это случилось, правда?
— Мне нужны очки.
— Полагаю, не сегодня.
Брэнуэлл открыл было рот, чтобы громко возмутиться, но сразу передумал, повернулся и шагнул в прихожую. Эмили вскочила и догнала его, прежде чем он успел поставить ногу на ступеньку лестницы. Страж следовал за нею по пятам.
Схватив брата за плечо, она заставила его вернуться обратно и тихо сказала:
— Эти раны вовсе не от собачьих зубов, Брэнуэлл, они оставлены двумя остриями ножа, которым я ударила тебя. — И, не позволяя прорваться словами вспыхнувшему в ней гневу, она добавила: — Если бы я этого не сделала, ты оставался бы во власти Валлийца до сих пор и одному Богу известно, где оказался бы. — Она выпустила его плечо. — Ты знаешь, что это правда.
Он пожал плечами, глядя в пол.
— Ты ударила меня ножом в лицо?
— Ты все время размахивал руками, а ткнуть тебя в тело через одежду я не решилась, так как не была уверена, что смогу прорезать кожу обоим остриями. — Она криво улыбнулась. — По крайней мере, я не попала тебе в горло.
Краем глаза она увидела, что отец вышел из гостиной в прихожую и жестом попросила его вернуться.
— Где же я был? — спросил Брэнуэлл.
Она вздохнула.
— В очень странном месте. Густая ивовая роща среди пустошей…
— И, — перебил ее Брэнуэлл, — очень старые маленькие люди? И немыслимый дом, сделанный прямо в живом огромном дубе? Я был там, когда он отпустил меня — всего пару мгновений, но был. Где это?
Ее встревожила прозвучавшая в вопросе настойчивость.
— Это место находится нигде. Но я нашла тебя именно там, и ты был Валлийцем, поэтому я ударила тебя ножом.
Брэнуэлл прикоснулся к повязке.
— Да, точно, одна из этих проклятых двойных штук, иначе порезы зажили бы уже к утру. Но ты-то как туда попала?
— Меня привел туда Страж.
«По крайней мере, именно это имя носил тот пес, призрак которого помогал мне», — мысленно добавила она.
— Но из какого реально существующего, земного места? Валлиец должен был завладеть мною в каком-то из тех мест, откуда можно туда проникнуть.
Эмили вспомнила слова Керзона о mundus loci — местах силы: пауках, находящихся за пределами реальности, один из которых широко расставленными ногами накрывает Йоркшир.
— А в чем дело? Ты хочешь вернуться туда?
Брэнуэлл вскинул одну бровь.
— Пожалуй, что нет.
Не давая ему передышки, Эмили спросила:
— Чем ты занимался, когда он подчинил тебя? Я так понимаю, что ты был у себя в комнате?
— Да, я… нет, я читал «Поэму о старом моряке» и хотел обсудить с тобой
