Сожженные приношения - Роберт Мараско
– Эй! – Она легонько толкнула мужа, и та его часть, которая покинула комнату, вернулась.
Он сказал:
– Привет.
– У меня есть решение всех наших проблем, – бодро заявила Мэриан. – Побег. – На этом слове она вскочила и продолжила, пересекая комнату: – Ты только не заводись. Просто послушай.
Мэриан оглянулась – Бен закуривал сигарету. Она взяла со стола газету и зеленую пузатую пепельницу и отнесла все это обратно к дивану. Увидев газету, он демонстративно свесил голову и с утомленным видом выдохнул шарик дыма, в котором Мэриан отчетливо разглядела звездочки, спирали и восклицательные знаки пылинок.
– Заткнись, – сказала она.
Она поставила перед ним пепельницу, хотя на боковом столике рядом уже стояла одна, беллик[6], с изящными завитушками.
Бен подождал, пока она усядется на полу перед ним.
– Теперь у нее положение просителя, – зычно провозгласил он.
– Слушай. – Она ткнула его рукой, откашлялась и прочла: – «Уникальный дом на лето. Спокойный, уединенный. Идеален для большой семьи. Бассейн, частный пляж, причал…»
Он захохотал.
– Да слушай же. – Она продолжила читать: – «На длительный срок. Очень разумная цена для правильных людей». – Курсив был ее.
– Расистские свиньи, – сказал он.
– Они не это имеют в виду. – Она протянула ему газету, словно особенно спелый помидор. – Два с половиной часа от города. Лучше не придумать.
– От какого города? – спросил он. – От Варшавы?
– От Нью-Йорка, тупица.
– И очень разумная цена, ага?
– Тут так написано.
Бен положил сигарету, отбросил газету в сторону и, взяв жену за обе руки, свел их вместе, так что ее поза стала еще более просительной.
– Солнышко, – сказал он. – Этот стол тоже был по разумной цене, помнишь? – Он кивком показал на антикварный стол, где лежали газеты и несколько книг; настоящим рабочим местом ему служил стол в кухне.
– При чем здесь это?
– Урок семантики: упадок и закат смысла.
– Перестань, мы не в твоем убогом классе.
– Повезло нам. – Он продолжил – без единого намека на упреки и осмотрительно придерживаясь легкого тона: – И шкаф с выгнутой дверцей был по разумной цене… ну, так мне, во всяком случае, сказали… и те изящные стулья…
– Стулья-бержер[7].
– …приставные столики, лампы, все эти финтифлюшки и бог знает что еще понапихано у тебя в кладовке. «Разумно» или, вернее, некая пародия на это слово за девять лет оставило нас с примерно двумя тысячами в банке.
– Но это на две тысячи больше, чем у многих других, – ответила она. – Да чего ты раскипятился-то?
– Потому что домов с пляжем, бассейном и причалом по разумной цене не бывает в принципе. Это называется – пресечь на корню.
– Бен Дж. Негатив. Вечный негатив.
– Нам не потянуть дом на лето. – Он поднимал и опускал ее руки в такт своим словам; газета с каракулями и пометками возле телефонных номеров упала между ними. – Что не так с парой недель на севере штата, даже тройкой, если хочешь?
Она произнесла «фу!» и высвободила руки. Всю паузу между раундами они смотрели друг на друга, причем Мэриан – преувеличенно надув губы, чтобы он почувствовал себя безнадежно жестоким и неразумным.
– Бенджи, – захныкала она, придвигаясь поближе. – Ну что ты вредничаешь? – Она пролезла между его ног и положила голову ему на грудь. Ее волосы рассыпались по его рукам.
Он подождал, пока она устроится. Затем сказал:
– Я понял.
– Что понял? – Он чувствовал ее слова у себя на груди.
– Почему ты так одета – сиськи и задница напоказ. Ты пытаешься соблазнить меня.
– Разве я способна опуститься до чего-то настолько дешевого и грубого? – Она крепче прижалась к нему. – Ну можно же хотя бы посмотреть, правда? Чтобы доказать, что ты, такой умный и здравомыслящий, совершенно прав. – Она подняла взгляд на его подбородок. Если бы он мог разглядеть ее лицо, то счел бы его выражение беспомощно-виноватым. – Я, вообще-то… уже им позвонила.
– Ты им позвонила, – повторил он спокойно.
– Этим милейшим пряничным человечкам, таким разумным. Они ждут нас.
– Когда?
– В субботу? – предложила Мэриан. Его молчание подбодрило ее. – Только представь, Бенджи: прелестная дорога среди зеленых лугов, пикник со всей твоей любимой едой. Не делай из меня обманщицу. Скажи «да».
– Нет.
Впрочем, он, конечно, включится в игру, как это бывало на протяжении предыдущих нескольких лет. Он выскажется, выдвинет все обязательные возражения, она подхватит, отреагирует антифонально. Они начнут с разумного коттеджа на морском побережье за тысячу в месяц и проделают весь путь до сколоченных на скорую руку лачуг на озере или кучно наставленных бунгало, заселенных племенами орущих детей и недавних вдов. Трансплантированный Квинс. Детские кроватки, хлипкая мебель, на стенах пейзажи из «Все по десять центов» и голые деревянные полы, вечно влажные и с вечным песком. Он прямо-таки видел Мэриан среди подобной обстановки. Ну вот, фантазия уже разыгралась.
Мэриан хранила молчание, ждала, пока он смягчится, а он тем временем чувствовал вороватое, еле заметное шевеление в штанах.
– Ладно, – произнес он наконец, – существуют способы провести субботу и похуже.
Она улыбнулась, без намека на триумф. В ее голосе звучало легкое раскаяние.
– Ты же не злишься, да, – насчет звонков? Знаю, надо было подождать, но ты иногда впадаешь – и я обожаю это в тебе, по-настоящему, искренне обожаю – в такую невозможную негативность. – Она выпрямилась, и их лица оказались на одном уровне. – Как было бы славно, если бы дело выгорело. Не надо будет тревожиться насчет Дэви и проклятого велика. Да и насчет меня, если уж на то пошло: не надо гадать, застанешь ты меня дома или расплющенной на тротуаре – из-за очередного лета в этой помойке.
– Я не злюсь.
– Ты мой Бенджи!
Он несколько смущенно поерзал.
– Злости у меня нет, а вот похоть подступает, и если только ты не желаешь устроить горячее шоу для всего честного народа, то надо… – Он подтянулся вверх по дивану, высвобождаясь из-под Мэриан, которая быстро оглянулась на открытое окно: Надзирательница по-прежнему на посту, толстые груди водружены на подоконник; внизу все так же беснуется двор. – Кроме того, – добавил он с легким смешком, – у нас больше нет машины, помнишь?
Как только эти слова были сказаны, пианино внизу разразилось фальшивой кульминацией, и в голове у Бена всплыло название «Мейберри-хайтс». Через полквартала от него – здание на Вуд-авеню, возле
