По воле чародея - Лилия Белая
– Ты можешь уже идти печь свои пироги?!
Видно было, как Властоша раздражают рассказы о святых и вере в Единого. Пелагею и Макара он всё же терпел.
– Пойду, пойду, чёрт кудлатый. Но, вот вместо того, чтоб меня домой гнать, лучше бы девочку отпустил мне помогать. Вот ей уж твои обряды точно видеть будет неприятно!
– Ничего, – холодность пана сменилась недоброй улыбкой, – не помрёт со страху. Тем более, она же у нас ничего не боится, – он насмешливо взглянул на Настасью, и та тотчас отвела глаза.
Палашка вздохнула. Похлопав по плечу дядюшку Макара, пожелав удачи Властошу и Настасье, направилась прочь от большого чёрного строения.
Между тем маг провёл ладонью по красочному оперению петуха, чарами успокаивая встревоженную птицу.
Макар положил усмиренного петуха на край столешницы. Властош засучил рукава, взял топор.
– Смотри не урони, девчонка, а то ещё испугаешься, – безжалостно бросил колдун, приказав Насте держать глубокую миску около края стола.
Настасья попыталась выровнять дыхание. Она глядела на дёргающегося петуха, скованного крепкими пальцами дяди Макара, и думала: «А чем я отличаюсь от этой жертвы?.. Всё то же самое, разве что, умирать я буду гораздо медленнее».
С уст Властоша послышался шёпот. Он поглаживал петуха, неотрывно смотрел прямо на Настасью исподлобья, произнося заклятие на древне-славенском:
Смерц, коси своей косой,
Вядзьмарством, алэ мольбой.
Цело жтвори забирай,
Душу нежити отдай.
Кончилось заклинание. Обессиленная птица последний раз глянула на солнечный свет. Чародей замахнулся так резко, что Настя вздрогнула.
Нет!
Сверкнуло лезвие топора. Поздно.
Рассекло воздух, и с приглушённым стуком голова петуха отлетела на землю. Перепуганная Настасья не смогла подавить крик. Кровь попала на голубой сарафан, запачкала вышитую орнаментом сорочку. Девочка дрожала, с отвращением наблюдая, как кровь толчками вытекает из шеи птицы и заполняет до краёв миску.
– Надо же!.. – сорвалась с губ чародея едкая желчь. – Как голову рубил Полуднице, ты ни слова не проронила, а как петушку несчастному… Никудышная девка. Крепче держи, перестань трястись! Хоть каплю драгоценную прольёшь – на месте петушка окажешься.
Настасья сглотнула слёзы вместе с неприятным металлическим привкусом крови, будто сама испробовала её. Благо тошнота отступила, едва Властош взял из рук злосчастную миску и прошептал над ней заговор во второй раз. Затем, держа в одной руке миску, в другой – пирог с лежащей на нём метёлочкой, пошёл к овину. Макар приобнял Настасью. Девчушка закрыла глаза и молча уткнулась дедушке в плечо, силясь не заплакать. Властош положил пирог на порог, взял с него метёлочку и осторожно зашёл внутрь овина.
– Ну здравствуй, друже. Не виделись с тобой с прошлого августа, с прошлогоднего Жнивня месяца, – сказал волшебник в пустоту и принялся обходить углы помещения, обмазывая их кровью петуха с помощью метёлочки. – Я тебе покушать принёс, мой хороший, – улыбаясь, говорил пан, рисуя буквы глаголицы – алфавита старославенского языка, на стенах.
Где-то в котловине, где обычно растапливали тепло для сушки снопов, раздался шорох. Вишнецкий услышал, но не обернулся, старательно выводя кровью заговоры на глаголице.
К черничному пирогу, положенному на порог, потянулась толстая мохнатая рука…
Послышалось смачное чавканье. Обернувшись, колдун увидел того самого Овинника, который с наслаждением поглощал выпечку. Видимо, ему было очень вкусно, иначе объяснить, почему этот чёрный чудик принялся облизывать свои волосатые пальцы, оказалось бы затруднительно. Завидев, что на него глазеет чародей с лёгкой усмешкой, Овинник подмигнул в ответ.
– Однако вку-усно, – протянул человечек.
Огромные глаза его сверкнули жадным блеском, едва он заметил обмазанные кровью стены. Переваливаясь с ноги на ногу, подошёл и стал слизывать с брёвен кровь.
– М-м, няма-няма, петуши-иная! Вку-усно! Ой, как вку-усно!
– Поможешь мне, друже? – спросил Властош.
– Отчего не помочь, коль накормил?.. Давайте сюда снопы, пущай твои работнички заносят пшеницу, а мы с тобой будем злато искать. М-м, как же вку-усно-о! Худо в помощи отказывать, когда так сытно кормят, ой вку-усно! Вкусно-о!
– Ты не против, если с нами будет работать одна девочка? Она Искусница и видит злато без чар.
– О-о, – чудик округлил золотые глаза. – Так, ты всё-таки отыскал Искусницу?
Маг кивнул.
– Только не пугайся, на груди её символ Единого висит и наш солнечный знак.
Овинник неприязненно зашипел, но смирился и дал добро.
Неуклюжей косолапой походкой он приблизился к колдуну и велел привести Искусницу на знакомство. Чудное существо добавило, что само решит, как поступить с девчонкой, коли та будет себя вести неподобающе.
Овинник прятался, когда крепостные начали складывать снопы на решетины. Вишнецкий же пошёл за Настасьей. На улице он схватил её за локоть и сурово предупредил, склонившись над самым ухом:
– Смотри, замухрышка, не испорть мне отношения с Овинником!
Настя смолчала.
Властош, сжав ей локоть, потащил Искусницу за собой в овин.
Зайдя туда, Настя увидела в углу помещения большой стол, три стульчика, а рядом три пустые бочки – судя по всему, для золота. Всё давно уже было приготовлено.
– Так это, пан, и есть твоя нерадивая? – хохотнул хозяин овина, заставив Настасью вздрогнуть.
Узрев чёрного мохнатого человечка, она почувствовала, как мурашки пробежали по телу. Как он был похож на тех бесов, которых любили изображать на фресках в святых храмах!
– Огради мя, Еди…
Дух тотчас оскалил зубы, собакой залаял на девочку.
Волшебник до боли сжал запястье, угрожающе прошипел Насте в ухо:
– Заткнись со своими молитвами! Услышу хоть словцо из них – лично тебе шею сверну!
Настасья по-настоящему испугалась. И вовсе не угроз Вишнецкого, – о нет, убить Искусницу он бы не посмел! – но того странного мохнатого чудика, не терпящего святых слов.
– Ха-ха, смотри, она меня боится, боится! Чучело огородное какое-то! – Овинник, довольный таким раскладом событий, захлопал в ладоши, запрыгал, явно развлекаясь и насыщаясь страхом беззащитной девочки.
Они сели за стол, заваленный перевязанными снопами пшеницы. Вишнецкий устроился в центре, по бокам расселись Настасья и Овинник. Волшебник щёлкнул пальцами и зажёг лучины.
Началась трудоёмкая работа. Властош отбирал каждый колос, проводил над ним рукой, магией проверяя, где есть крупинки золота. Если таковые имелись, колосок исчезал под горящими чарами, оставляя только золотые крупицы, а если колос состоял из обычных зёрен, то с ним и ничего не происходило.
Силы колдун тратил на все колоски одинаково. Из десяти колосьев злато можно
