По воле чародея - Лилия Белая
– Мне нужна ваша помощь, дядюшка, – произнёс, наконец, Властош, вернув наставника на землю из давних воспоминаний. Старик покорно закивал. Он догадывался, о чём просил господин.
– Уж когда я тебе отказывал в проведении обряда? Мы, крестьянский люд, тоже немного колдуны да знающие, Господи, прости мя грешного.
– Можете этим гордиться, – криво усмехнулся Вишнецкий.
Макар встал и направился к сараю. Потребовалась всего минута, и он вернулся оттуда с небольшим топором, метёлочкой, похожей на ту, какой обычно кропили священной водой детей в храмах, нарекая их именами, да глиняной глубокой тарелкой.
– Пойдём, петуха сейчас разыщем покрупнее, – Макар вдруг вспомнил одну важную вещь: – Ах да, чуть не забыл! Вот голова моя пустая! Возможно, будет интересно. Твоя девчушка в пшенице сегодня злато разглядела, не применяя никакую ворожбу.
Вишнецкий словно сквозь дрёму услышал про пшеницу, а когда до него дошло, лицо его озарила ликующая улыбка.
– Ну вот видите, уважаемый учитель, а вы говорите – отпустить! Не-ет, теперь я её уж никуда не отпущу. Мне безразличны её чувства. Она – Искусница, и она мне нужна! Я поймал настоящую Жар-птицу, птицу счастья. Остаётся только развить её способности. И сейчас она мне поможет с отбором пшеницы, иначе, – чародей так громко рассмеялся, что на глазах даже выступили слёзы: – Ха-ха, иначе мне придётся применить методы моего дедушки! А ведь и впрямь… – тут помещик задумался, – отчего я с ней так мягок? По-хорошему, к столбу её надо отправить, дабы знала своё место. Полсотни ударов розгами, пока спина кровью не окрасится, разом изгонят из её светленькой головки всю дурь.
Макар молчаливо слушал, глядеть в этот миг на воспитанника он не хотел.
– Что же не смотрите на меня, дядюшка? Жестоко? Может быть. Но меня так учили.
Макар продолжал хмуриться, но в то самое мгновение заскрипела дверь хаты, заставив дедушку обернуться. На крыльце, озаряемая мягким солнцем, стояла босоногая худенькая Настасья. Разбуженная смехом колдуна, она многое успела услышать.
– О, легка на помине! – выразительно воскликнул шляхтич, раскинув руки.
Нет, издеваться он не прекратит. Следует смириться со своей судьбой. На красочные восклицания пана отреагировали некоторые любопытные люди. Услышавшие хохот и нарочито громкий голос господина, с интересом появлялись из своих домов, то выходя на крыльцо, то выглядывая из окон.
– Хорошо спалось? – спросил Властош, глядя с лисьим прищуром.
Настя не ответила. Глянув исподлобья на дедушку, увидела, как тот едва заметно ей кивнул, мол, правильно молчишь. Волшебник подошёл к Искуснице.
– Значит, злато в пшенице просто так смогла разглядеть, верно?.. Не молчи. Отвечай, когда пан спрашивает.
– Да, пан, – шёпотом произнесла Настя, опустив голову.
– Прекрасно. Тогда, вместе в овине работать будем. Надеюсь, ты не станешь мне перечить, всё-таки я в любой момент могу сдержать своё обещание, помнишь?
– Да, пан, – таким же ровным голосом ответила Настасья, не поднимая взора.
– Ты должна справиться, замарашка. Не для того тебя боги избрали, чтобы не выдержала, – проговорил колдун, пристально вглядываясь в лицо крепостной. Работа в поле нисколько не испортила её красоты. Да вероятно усталость сделала изнурённым её милое личико, но это очень быстро исчезло. Искусникам помогают Высшие Силы, они их подпитывают, но только если человек того заслуживает.
– Пойдёмте, – приказал волшебник. – Пора в овин. Скоро месяц Жнивень умрёт, а перед его смертью отмечают праздник сбора урожая.
– По нашей вере – день пресвятой Ксены, – прошептал Макар, осеняя себя знамением.
Властош отреагировал равнодушно:
– Перед другом моим не нужно лоб об пол разбивать в молитвах, он примет другой дар. Надеюсь, ты не боишься вида крови, душа моя?
– Нет, пан. Мне кажется, я уже ничего не боюсь.
– Ну, это тебе только так кажется. За мной.
Настасья покорно последовала за шляхтичем. За ними побрёл дядя Макар. В одной руке он нёс тарелку с метёлочкой, а в другой – топор. Они пришли к курятнику и взяли оттуда крупного красивого петуха, который умудрился несколько раз клюнуть пленницу и чародея. Пан, проходя мимо домов, извещал всех о рабочем времени и гнал в поле, требуя, чтобы люди складывали снопы в повозки и отвозили к овину. Люди кланялись и спешили в поле с серпами да косами наперевес.
Большое бревенчатое строение, называемое овином, располагалось в дали от крестьянских дворов, около леса, и представляло собой просторный сарай, в коем сушили снопы.
На гумне, в задней части овина выбивали зёрна из колосьев, а в западном крыле волшебник самолично перебирал пшеницу, отделяя золото от обычных зёрен. В этом непростом деле ему помогал относительно добрый друг – хранитель этого самого овина.
Он считался духом и чаще всего представал тем, кто мог его видеть, необычным чёрным мохнатым чудиком. Многие крестьяне клялись, что он походил на кота, другие утверждали, будто давеча в полнолуние видели самого чёрта, но только пан знал, каково было это существо на самом деле.
Овинник не числился ни злым, ни добрым духом. Он был сам по себе.
Довольно крупный человечек, покрытый чёрной шерстью; две руки да две ноги; большой рот и нос картошкой. Чудик умел и говорить, и лаять, подобно собаке, а громадные глаза его горели ярче, чем уголья в камине. Как и любые другие духи, он обожал пакостить, но когда люди относились к нему по-доброму, то и он отвечал им тем же.
Каждый год по окончанию жатвы, Властош приносил ему жертву. Ведь только наевшись и подобрев, Овинник мог дать согласие на участие в разборе волшебной пшеницы. Он помогал пану. Для этого дела перед овином стоял небольшой старенький стол, на котором по традиции зарубали петуха. Его же кровью, читая заговоры, кропили углы внутри рубленого здания. Овинник пил петушиную кровь, точно сладкий нектар и обожал закусывать пирогом с черникой. Почему с черникой доселе оставалось загадкой. Но зная, как сие кушанье готовила Палашка, удивляться было нечему. Лучшая её выпечка! Пирог с черникой она и сегодняшним утром выпекла, сдобрив его частичкой своей тёплой души.
В ожидании пана, Пелагея стояла около стола, на который положила пирог. И завидев вдали господина, дядю Макара и Настю, весело помахала им рукой:
– Наконец-то! Чёй-то вы так долго? Пирог уже готов. С пылу с жару, вкусный!
Властош сдержано кивнул и велел кормилице отправляться в усадьбу. Он жалел старую женщину и считал, что лучше ей языческого обряда не видеть.
– Ой, как будто, мои поварята кур не зарубают! – поразилась Пелагея. – Петушка жалко, правда, красавец такой и молодой. Ну, коль Овинник хочет, так
