Тоска - Александр Александрович Павловский
Пересекаю двор, как кот. Бесшумно, по траве и ближе к стенам. Выхожу за калитку и сворачиваю по Лазарева на Лажечникова. В обратную сторону идти рискованно, слишком много окон выходит на площадь перед храмами. На Лажечникова останавливаюсь и беру кофе с булочкой. В желудке будто воронка от разрыва голодной боеголовки: заливаю воронку кофе и размазываю булочку. Это спасет меня на несколько часов, а дома уже спокойно сяду и закажу пиццу. Большое колесо войдет в меня вместе с хрустящей корочкой без соуса.
Люди вокруг всё такие же, как были вчера. Замечаю, что некоторых я уже встречал. А один, я точно помню, постоянно всё фотографирует даже, не отрываясь от экрана. Будто документалку снимает. Или говорит с кем по видео связи и показывает места, где идет. Может это новая фишка слежки жен за мужьями? И опять же вопросы остаются неотвеченными.
Бреду по улице, наслаждаясь последними мгновениями. Дышу насколько позволяют легкие и мысленно раскланиваюсь местам, что успел посмотреть. Не уверен, что открыл весь город, но большую часть точно посетил. Это место на любителя, а я, не считаю себя таковым. По мне так шум города лучшая мелодия на будильник. А суета показывает насколько ты хорош. Кому-то это не подходит, кто-то сразу не ввязывается, а кто-то не выдерживает напряжения и уезжает. Я прошел все круги и готов с уверенностью сказать, что готов вернуться. Спокойная и размеренная жизнь в которой ничего нет – не для меня. Лучше жить там, где выбор порождает сомнения и сколько бы не старался всё успеть, на завтра дел окажется еще больше. Нет времени скучать, но хватает чтобы впасть в тоску. А для этого и придумали отпуск на две недели. И мой подходит к концу.
На башенных часах пробивает начало четвертого. Сворачиваю перед площадью двух революций, там, где не попрощался с Женей в сторону сквера Зайцева. По этой дороге идет спуск на автовокзал, дальше через сквер Зайцева на улицу Левшина, а оттуда уже прямиком на электричку. Думаю, что времени достаточно, поэтому не тороплюсь.
Спускаясь к автовокзалу замечаю, что никого нет. Улица странно опустела и нет даже машин. В прошлый раз было не протолкнуться, все скорее пытались залезть в автобус и уехать. Не помню куда именно шли маршруты, было не до названий. Но не могли же все по общему согласию покинуть город вместе? Прохожу и заглядываю на расписание движения. Судя по времени сейчас должны отходить две рейса: но ни транспорта, ни пассажиров.
Почему-то вспоминаю вчерашний разговор: «…либо ты принесешь мне кости сына, либо останешься здесь навсегда. Из этого города идут несколько дорог, но они будут для тебя закрыты». Но она не смогла бы этого сделать. Марина не всесильная, даже, если и ведьма. А на разорение могил пусть найдет какого-нибудь безнадежного алкоголика. Женя! Да, пусть позовет Женю, и за сто рулей он ей по кирпичу башню разберет, если она захочет. А я не гробокопатель! Видеть, как хоронят родных – это одно, а достать чьи-то кости, что веками были замурованы в стену – это другое. Во мне ещё осталось что-то человеческое. На вечном суде зачтётся.
Стряхиваю эти мысли, как перхоть с плечей и иду дальше. Настроение заметно ухудшилось, но про себя повторяю: Я уеду. Я уеду. Это не бодрит, но и не холодит. Пусть будет что-то промежуточное, чем какая-либо крайность. Я поверю в судьбу, что мысли материальны, чувства – сигналы в космос, желания – якоря осуществимого, если выберусь из проклятой Коломны.
Погряз в тоске и закрутилась круговерть событий. А теперь с меня хватит и я просто хочу вернуться домой, найти Катю и всё ей рассказать. Позвоню Маме и извинюсь. Да и вообще перестану быть эгоистом, каким стал за этот год. Книги приносят отличный доход, но каждый раз это не только отнимает силы. Новый мир всегда затягивает не хуже, чем петля на шее Зои Ивановны. В рамках разговора это звучит, как метафора, нежели что-то реальное. Даже немного смешно, чем страшно. Но, когда заканчиваешь писать и «возвращаешься» … тебя словно подменили… ты еще где-то в книге, а шаблонный персонаж живет за тебя с твоей девушкой. Известность не приносит радости, только взваливает груз ожиданий. У тебя есть револьвер и нет права на промах. С учетом того, что ты не умеешь стрелять.
Мне показалось, будто участок дороги с автовокзалом отсечен от остального мира. Стоит мне спуститься чуть дальше, как люди появляются со всех сторон: мамашки, дети, тени с пивасом. Откуда-то из-за поворота выруливает несколько машин и долгим гудком приводят меня в чувство. Слышу ругань за стеклом и понимаю, что избежал второй аварии. Доля секунды могла добавить мне лишних гематом, если не переломов. Очередной рецепт пришелся бы кстати, но с уверенность на девяносто процентов – это стало бы моей прямой дорогой в желтый дом. Долгое употребление сильнодействующих препаратов негативно сказывается на мозговой активности. Серая жидкость слегка протухает. А тут водитель вовремя просек мой план и решил в нём не участвовать. Я засовываю руку в карман, где лежит пузырек с таблетками и слегка его трясу. Чисто для внутреннего удовлетворения. Пить пока не стану. Только при сильной боли.
В сквере играет музыка. На небольшой сцене в тени фруктовых деревьев и берёз начинается концерт для детей. Узнаю мелодию из бременских музыкантов и подпеваю в голос. На сцене замечаю актеров, переодевшихся в костюм собаки и петуха. Петух выглядит неестественно рослым и с волосатыми ногами в гетрах. На голове у него маска из поролона, что трясется, стоит ему хоть немного начать двигаться. У остальных точно такая же проблема, кроме парня, который играл Трубадура. Вот он отлично мог сыграть петуха, но видимо он и ставил сценку раз взял главную роль себе.
