По воле чародея - Лилия Белая
– Вы не… – начала Настасья.
Властош слегка вскинул руку, и Настя вдруг почувствовала, что её лишили голоса, язык отказался повиноваться.
– Не перебивай, когда я говорю! Люди не рождаются злодеями, они ими становятся. Не они такие, жизнь такая. Обстоятельства в корне поменяли народ ещё десятилетие тому назад. Король Леош и его советник – вот, кто ваши главные кукловоды. А вы – их марионетки. Все. Они умеют кормить обещаниями, льстить и якобы помогать, но на деле любого непокорного уничтожат, пикнуть не успеешь! Они создали систему. А я и Волховская Шляхта – всего лишь люди, которые хотят сломать эту систему, восстановить мир для магов и людей, и я с каждым днём ищу новые пути. Добрый я или плохой в твоих глазах, мне всё равно. Знай одно: ради цели я изберу любые способы. И я раскрыл тебе только один из моих планов. Остальное узнаешь по ходу, если я пойму, что ты станешь мне опорой, а не палкой в колесе…
Властош опустил руку, и Настя с облегчением поняла, что к ней вернулся голос.
– И чем же вы лучше короля, коль так рассуждаете? – спросила она, потирая шею. – Дабы восстановить мир на земле, думаете вы, можно пролить ещё больше крови, чем пролили её главные злодеи? Да, лучше бы я стала пленницей этого ужасного, как вы его зовёте, государя, нежели вашей! После всего содеянного вами, я обязана верно вам служить, так?!
– Всё так, душа моя.
Настасья опешила от спокойного, безмятежного ответа. Голос её поугас; она, потирая висок, пошатнулась на ровном месте. Властош видел, что ей становится плохо. Голодная поди, сколько дней уж не ела.
– Кушать хочешь? – спросил он.
– От вас я ничего не хочу! – девчушка резко отвернулась. – Лучше помру!
Властош закатил глаза, мысленно взывая к богам.
– Прекрасно. Тогда поступим так: не примешь от меня еды, прикажу и Данилушку твоего морить голодом. За компанию. Интересно, сколько мальчонка протянет? Дня три, думаю, хватит, и мы его похороним в Чернолесье. Скорее всего, прямо с тобой в одной могиле. Согласна?..
Настасья скривилась, не желая принимать поражение. В животе ещё сильнее заурчало.
– Не согласна, конечно. Пошли, ошибка природы! Мёртвая Искусница мне ни к чему. Ой, да не упрямься ты, пора бы уже успокоиться! – Властош схватил за руку слабо брыкавшуюся пленницу и повёл за собой прочь из кабинета.
Помимо Пелагеи Агафоновны в усадьбе имелся ещё один отличный повар. Но соль заключалась в том, что этот повар был отнюдь не человеком.
Скатерть-самобранка
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Иоганн Гёте
«Фауст»
Они покинули кабинет и пошли по мрачному полутёмному коридору, длинному, похожему на глотку Аспид-Змея. Настасья уже покорно следовала за чародеем, и как бы ни пыталась выразить презрение к его дому, увы, у неё получалось плохо. Не защищена душа человеческая от любопытства, даже если сопротивляется этому чувству.
Сумрак остался позади, Властош свернул в другой коридор, сплошь завешанный картинами и острогранными зеркалами, отражающими лунный свет из окон напротив. На картинах пестрели портреты чародеев Волховской Шляхты, исторические события, магические дуэли известных дворян-колдунов, а ещё существа, не всегда видимые людскому глазу. Если в заморской Илантии хозяева каменных замков вешали гобелены с изображением фантастических единорогов и уродских гоблинов, то здесь для знати, в их богатые усадьбы и особняки писали да ткали картины на основе исконно славенских верований. Вишнецкий заметил интерес Настасьи и замедлил шаг, позволяя ей всё разглядеть. Настя никогда не видела таких больших полотен. На одной картине возле крутящегося мельничного колеса вылезал из воды пузатый водяной дух, на другой ослепительная Жар-Птица сидела на ветке древа, охраняя молодильные яблоки, а на третьей богатырь из былин насмерть сражался с огнедышащим змеем. Порой у язычников-чародеев встречались изображения с помесью из всех ныне существующих славенских духов. Чародеи знали: образ духа может представать по-разному, но это не означало, будто его не существует вовсе. Ни в коем случае! Паны не чурались крестьянских баек, а случалось, что и лично были знакомы с персонажами старых верований.
– Что, душа моя, в Полесовке такого не видела? – язвительно бросил Властош, подавая девчонке руку, чтобы не споткнулась.
Они покинули коридор и отправились вниз по белоснежной лестнице на второй этаж. Свернули направо, затем налево, потом по коридору и через анфиладу богатых комнат. Анастасия уже и не помнила дороги обратно, поместье было прекрасно, но слишком запутанно. Не родная деревенская изба, где всё на виду! Дочь мельника встретилась взглядом с парой-тройкой дворовых, и те с интересом покосились ей вслед. Но, как странно… Вроде, слуг должно быть больше, куда же все подевались?
На деле Властош позволил дворовым разойтись к вечеру по людским комнатам и закончить насущные дела. Но говорить правду свободолюбивой пташке не хотелось. Девчонку следовало приструнить, дабы и не помышляла о вседозволенности. Пан обязан не допустить появления второго Ивашки. Да, многие невольники не жалуют своих хозяев, но прилюдно оскорблять господина в лицо решится не каждый, разве что – тот, кто хочет расстаться с жизнью.
– Не все работники оправдали мои ожидания, – начал было пан, посматривая на Настю.
Его звучный глубокий голос рикошетом ударял о каменные стены, завешенные тяжёлыми коврами. На одном Насте бросилось в глаза изображение кирпичного дворцового ансамбля с острыми белыми шпилями – здания, реально существующего, древнего. То была Резиденция Волховской Шляхты.
– Прости уж, что не везде свечи горят. Многие дворовые сейчас в моей темнице под усадьбой, – продолжал чародей, сдерживая улыбку. – Расстроили меня. Может, и ты там побываешь, если в чём-то провинишься. Главное, не доводи меня. Дворецкий однажды довёл, и пришлось его казнить. Оттого его место занял камердинер Ярмаш, тот идиот, которого Каркрас порол. Шило на мыло поменяли, ничего
