По воле чародея - Лилия Белая
Аксенья ничего не успела сказать в свою защиту. Из кухни Палашка возвещала о том, что девочка ненароком позабыла положить к напитку печенья с изюмом.
– Бегу-бегу, тётушка! – прокричала Аксенья и, схватив вазочку, скрылась за дверью буфетной.
– Ось же, мелкая зараза, – процедил ей вслед Ярмаш. – Эти восточные славенцы так працювать не любят. Живёт здесь меньше нескольких седмиц, а вже чувствует себе хозяйкой. И як кажет. Видала?
Сенная девушка отложила начищенный до блеска бокал и встала рядом с Ярмашем, недовольно сложив руки на груди в знак согласия.
– Угу, – кивнула она. – Уж лучше бы сельской была, поля пахала, здесь, в доме, загрызут её. Тяжко ей будет у нас, не знакома с порядками.
Ярмаш посмотрел на дворовую, затем в пустоту, словно о чём-то размышляя.
– Я её с ними познакомлю, – он предвкушающе улыбнулся и направился в кухню.
* * *
Закатное солнце ныне пряталось за вишнёвыми шторами и теперь не слепило волшебнику глаза. После трудоёмкого дня, проведённого за чтением документов, книг и писанины, связанной со звёздной наукой, глаза отказывались нормально видеть. Теперь помещение окутывал приглушённый полумрак, а письменный стол Властоша ласково освещали три тлеющие в канделябре свечи.
Камердинер явился раньше Аксеньи, и сразу молча взялся за дело: принялся мыть окна и зеркала.
В лакированную дверь постучали.
– Входи, – послышался сухой голос пана.
Собравшись с духом и стараясь держать спину прямо, Аксенья переступила порог кабинета. Не обращая внимания на слуг, волшебник с жадностью углубился в чтение огромной рукописной книги и, читая, делал гусиным пером пометки в тетради. То и дело он поглядывал на спящую Настасью, будто боясь не успеть закончить работу, но пока гребень был воткнут в волосы, пробуждение девчонке не грозило.
Аксенья, застывшая на пороге с подносом, услышала бормотание Властоша:
– Дева с Меркурием в двенадцатом доме, и Солнце. Солнце, планета Сварга, у неё в шестом… Чёрт, как же мне не повезло с ней! Да ещё – Близнецы… Хороший знак, воздушный, но, чтобы такой ветер в голове свистел, о боги, проще придушить. Жаль, что планета Прозерпия у неё поражена, придётся много работать над её даром.
– Властош Ладович, я вам кофе принесла. Без сахара, как велели. Куда поставить? Вы не могли бы чуть отодвинуть бумаги?.. – робко спросила Аксенья.
Хмурясь, Властош шевелил губами, высчитывая цифры, точно математик и, девочке почудилось, что он не услышал её вопроса.
– Не отвлекай пана. Просто, подойди к нему поближе, – тихо, даже ласково посоветовал Ярмаш, делая вид, что старательно чистит зеркало.
На удивление горничной, он даже дал ей дорогу. Аксенья не заметила, как Ярмаш потянулся в карман ливреи и что-то мелькнуло в его пальцах. Желая порадовать господина, она с воодушевлением направилась к его рабочему месту, прошла мимо камердинера, и…
Ярмашу хватило мгновения, чтобы незаметно отодвинуть складки шторы. В глаза Аксеньи ударил яркий солнечный свет. Ослеплённая, она покачнулась и с ужасом ощутила, как падает – босая ступня поскользнулась на масле, разлитом по полу. Из пальцев на стол стремительно полетел поднос. Звон фарфора, разлитие чёрного кофе и треск огня от упавших свечей слились с громким воплем и крепкими ругательствами пана…
Аксенья уже лежала на полу, ничего не видя перед собой. Глаза заполнила темнота, в голове стоял звон, будто колоколом ударили по затылку.
Как бы ни было больно, привычка, сохранившаяся с детства, разом заставила девушку вскочить на ноги. Перед ней возникла страшная картина: прижавшись к стене, в потрясении приглаживая длинные волосы, стоял пан и смотрел, как его астрологические труды с наслаждением пожирает пламя.
Всё произошло в долю секунды, и когда Ярмаш схватил вазу и вылил из неё воду на стол, затушив огонь, пожар кончился так же быстро, как начался. Наступила оглушительная, жуткая тишина. «Тук-тук-тук» – билось от страха сердце несчастной. Аксенья как сквозь сон, услышала голос Вишнецкого.
– Паршивка… – прошелестел он, обходя наполовину съеденные пламенем записи: уничтоженной дотла оказалась только звёздная карта Настасьи.
Ярмаш не сдержал ликующей улыбки, но в полумраке её никто не заметил. Чародей щелчком пальцев зажёг свечи.
– В-властош Ладович, – Аксенья рухнула перед шляхтичем на колени. – Пане, смилуйтесь!.. Я не хотела, господин!
Властош, не сводя пронзительного взгляда с девушки, жестом приказал Ярмашу удалиться из кабинета, и камердинер с радостью рванул звать Каркраса. Мечта его почти исполнилась. Девку, как пить дать, проучат! Аксенья захлёбывалась в рыданиях. Дрожащими пальцами пыталась поймать руки Вишнецкого, чтобы запечатлеть на них поцелуи.
– Пане, ради бога, простите, простите меня! – лепетала она, с диким страхом глядя на бесстрастное лицо колдуна. – Я не нарочно, клянусь! Я… я всё сейчас уберу!
– Я пять часов, пять проклятых часов работал над этой картой, паршивка… – выдохнул чародей. – Это стоило мне огромных трудов, а ты взяла и всё уничтожила!
– Пожалуйста, – Аксенья постаралась выровнять голос и сказать правду, лгать колдунам нельзя, рано или поздно прознают и станет только хуже. – Меня лучик солнца ослепил, я дёрнулась и поскользнулась, клянусь, там было что-то разлито.
Властош поглядел туда, куда она указала. На полу, под окном золотой лужицей растекалось растительное масло. Пан нахмурился. Кто его здесь разлил? Вряд ли это сделали случайно.
Вишнецкий уселся в кресло и безмолвно наблюдал за тем, как Аксенья прибирает на столе. Тихая ярость клокотала в сердце, хотелось свернуть девке шею.
– Властош Ладович, простите меня, неуклюжую, простите, – со слезами бормотала Аксенья, намывая пол. – Впредь я буду аккуратна.
– Впредь будешь, да… – шляхтич с ненавистью смотрел уже на Настасью, надо же, боги продолжают над ним глумиться! – Благодаря твоим стараниям, милая, сгорела почти завершённая звёздная карта. – Голос чародея понизился, плавно перешёл в тихий, размеренный, и тон этот ломал, сжигал, умертвлял. – Верно, покойный добрый барин тебя даже не порол ни разу?
– Нет… – выдохнула девчушка, не смея скрывать правду.
Покончив с уборкой, Аксенья с ведром в руке, покорно склонилась перед помещиком, и в тот момент скрипнула дверь. В кабинет зашла долговязая фигура, облачённая в чёрную свитку и вороний плащ. Главный надзиратель, сопровождаемый Ярмашем, непонимающе хлопал глазами, пялясь на хозяина.
– Ну, что ты на меня уставился, как кот на сало? – Вишнецкий позволил себе повысить голос. – Чего ты щеришься? Где Яков такую безрукую слепую девку раздобыл?
– Якова твоего выгнать давно порра! – поддакнул Каркрас. – Когда узнал, что поместье того дворрянина-добррячка
