По воле чародея - Лилия Белая
Аксенья закивала. Покойный Лев Лазаревич тоже любил пить эту заморскую горечь.
– Хорошо. И Ярмаша позови после Данилки. Пусть хоть окна с зеркалами здесь помоет, лентяй негодный. Ступай.
Аксенья выбежала прочь. Властош долго смотрел на спящую Настасью, мысленно перебирая чёрные воспоминания. Овладев собой, пан всё-таки уселся за стол, открыл тетрадь в кожаном переплёте и, обмакнув острие пера в чернильницу, сделал новую запись:
«Анастасия, дочь мельника Мелинара. Светлая Искусница. Дата рождения…». И поставил прочерк.
* * *
Накормленный, правда, не успевший выспаться, Данилушка покорно отвечал на вопросы ласково говорящего с ним пана. И вопросы не казались мальчонке такими уж страшными, тем более что вслед за каждым ответом чародей с небывалой добротой протягивал шоколадную конфету. Магу удалось узнать подробности жизни Настасьи в Полесовке, услышал он и про доброе сердце, но упрямое поведение, и про проблески чар, которые нет-нет, да изредка у неё проявлялись. Когда Вишнецкий спросил о Дне, когда Настя родилась, Данилка не спешил отвечать. Даже взамен на протянутую конфету, он смело заявил пану:
– Не так много зубов у меня. Они постоянно шатаются, а потом выпадают. Сладкое вредно, матушка говорила.
– Когда в селе работать начнёшь, одну похлебку да каши есть будешь, – парировал помещик. – Вот тогда и взвоешь, ещё прибежишь ко мне за сладостями.
– Не прибегу, – мальчик сжал пальцы в кулачки. – Что вы хотите сделать с моей названой сестрой?
Вишнецкий коротко засмеялся:
– Хотел бы – уже давно бы казнил. Я хочу её обучить, развить волшебный дар. Разве не понял, что, если она не научится магической премудрости, эти искусные чары сами её изничтожат? Или тебе она не дорога?
Данилушка задумался.
– Ну, так-то дорога… – Данилка почесал макушку. – Но, тогда и я вас проверю для начала. Я хочу, чтобы вы поклялись на Священной Летописи, что не причините Насте вреда своим колдунством! Клятву, я слышал, и паны-чародеи преступить не могут.
Брови шляхтича взлетели на лоб. От Данилы такого он ожидал меньше всего.
– Может, для начала мне сладости розгами заменить? – предложил Властош.
– Воля ваша, – спокойно пожал плечами Данилка и хитро улыбнулся: – Да, только я всё равно не отвечу, пока вы не дадите мне клятву.
– А если я применю магию? Заставлю с помощью чар всё мне рассказать насильно?
Голос Вишнецкого охрип, Данилку это позабавило. Ещё раз почесав затылок, он скрестил руки на груди и чётко заявил:
– Ну, это будет нечестно! Вас просто заест совесть!
– Не заест.
– Ну… Опять же, воля ваша, пан.
Властош терял терпение:
– Да, что ж ты заладил-то одно и то же, мальчишка!
– Вот, именно: я – мальчишка. – подтвердил Данила. – Зато вы – взрослый человек. А хотите поступить так по-детски!
Данилушка нахально улыбнулся. Он понимал, что рискует: Вишнецкий в любой момент может отдать приказ о порке за такую дерзость. Но пан молча закивал:
– Ладно. Клятва, так клятва.
Пришлось ему покляться перед Единым, но устно, Летописи в этом доме не держали. Зато отдача не заставила себя ждать. Данилка говорил всё, что помнил. Чародей слушал внимательно, записывая каждое слово. Перо вывело на бумаге: рассветные часы, дату 6.6.1650 и пометку «От рождения Царя Солнца, Бога нашего Сварга».
Теперь дело оставалось за большим – высчитыванием даты рождения и составлением звёздной карты, при помощи которой можно было узнать предстоящие события.
– Мы с тобой квиты. Теперь ступай к дяде Макару, – велел мальчику пан. – Выспись хорошенько и покамест помогай ему. Там решу, что с тобой делать. Быть может, в поместье будешь служить казачком, разную службу для меня выполнять, ты – парень шустренький.
Данилушка ещё раз печально взглянул на сестрицу, но смирился.
– А можно… можно мне ещё одну конфету? – неуверенно спросил он, жадно глядя на шоколад. Властош захохотал:
– Нет, какова наглость-то, а!
– Понял-понял. – Данилка спрятал своё смеющееся лицо в ладони. – Ухожу!
Смеясь, он быстро выбежал из кабинета.
Волшебник долго смотрел ему вслед, удивлённо улыбаясь. Веки наливались тяжестью, хотелось спать. Но сейчас важнее было закончить записи о Настасье. Не до отдыха…Обычно пан доводил дела до конца, считая неправильным откладывать работу. Голова чародея гудела. Раздражал любой звук, в особенности – мелодичная песня крепостных, работающих на панщине.
Вишнецкий скрипнул зубами, встал, закрыл окно, плотно задёрнул шторы. Затем уселся в резное кресло, опустил голову на скрещенные руки и долго не открывал глаз, ощущая, как по вискам разливается пульсирующая боль. Сон почти сломил его, но Властош вовремя опомнился, зевнул и принялся за работу.
* * *
Дело шло к вечеру, когда в буфетной дворовые, уставшие перемывать косточки новой служанке пана, завели разговор про его сегодняшние дела.
– Отчего господин наш за целый день даже в поле не появился, не проверил, как у людей работа идёт? – спрашивала, начищая бокалы, одна из сенных девушек у Ярмаша, камердинера Властоша.
Молодой черноволосый мужчина в бордовой ливрее отвечал с неприкрытым презрением, мешая общий славенский и южные диалекты:
– Сидит спозаранку у себе в кабинете, ни шматочка в рот не берёт, строчит гусиным пером якись закорючки. В полях надзирателем поставлен Каркрас, шо пану туда переться зазря? Його рука не плётку тримати предназначена, а перо и посох. Пишет всё и пишет, про звёзды, планеты бред якой себе под нос шепчет, як помешанный…
Позади камердинера скрипнула дверь.
– Это не бред, Ярмаш, а астрология! – по-учёному подняв палец, оборвала его Аксенья, зайдя в буфетную. – Так мой покойный барин сию науку называл, хоть и не был чародеем.
– Ой-ой, всё-то ты знаешь, чертовка мелкая, – протянул Ярмаш в ответ.
Стоящая подле него сенная девка издала едкий смешок. Аксенья, улыбнувшись, продолжала:
– Составление звёздной карты помогает узнать правду о человеке, а Властошу Ладовичу, страсть как интересно разузнать всё про Настасью! Девушка-то необычная, чародейка небось, так знак сияет на её запястье, солнцем поцелованная!.. Я взора отвести не могла от её руки! В Восточной Славении чародеев тоже не особливо почитают, но знахарей уважают, главное, чтоб от Бога дар был, а не от Сварга со Славьей…
– Да це знаем мы, поди вся усадьба и село токмо об этом и твердит! Як будто других дел нет, обязательно надо языком молоть о ком-нибудь!
– А разве вы этим только что не занимались? Тебя, Ярмаш, пан велел позвать, говорит, зеркала надобно вымыть. Тебя ждёт хорошая трёпка! – Рыжая незлобно рассмеялась, разливая уже не чай, но терпкий кофе, как велел чародей.
Горький запах ударил ей в нос, она чихнула.
– Слушай, –
