По воле чародея - Лилия Белая
Вороноподобный возмущённо прижал ладонь ко рту:
– Да за кого ты меня прринимаешь, хлопец? – воскликнул он с негодованием, а затем вскипел гневом: – Властош – негодяй, каких свет не видывал! Уж я-то знаю, однажды попал к нему в услужение, еле выррвался, у меня с ним свои счёты! А мне зачем, собственно, вам помогать, посох отдавать?.. Ничего не сказали, ничем не угостили! Вот и делай добрро людям! Все вы одинаковы!
Настасья увидела, как вспыльчивость странного существа резко сменилась горькими рыданиями. Девчушка растерялась. Вот так всегда! Данилка вечно её позорит! Подойдя к незнакомцу, Настя коснулась его плеча и жалобно молвила:
– Прошу, простите Данилушку, не поминайте его лихими словами, он не со зла, обидеть вас не хотел. Пан Вишнецкий взаправду сотворил много зла, теперь мы и за вас опасаемся…
– А-а, – протянул тот и вдруг широко улыбнулся, – ну рра-аз так, то ладно… Эх, а я уже и не обижаюсь, видите-видите, не плачу. Как говоррится: прредупрреждён, значит воорружён! Счастливой дорроги, рребятушки, хе-хе!
Настасья и Данилка проводили путника недоумёнными взглядами. Они молчали до тех пор, пока сутулый силуэт совсем не исчез во мраки ночи.
– Странный он какой-то, – выдал Данилка, почесав макушку.
И тут же поплатился: Настя обожгла братца грозным взором.
– Лучше бы спасибо сказал, невежа! Пойдём скорее, на заре выйдем в вольные северные земли, где мы с отцом раньше жили! Перешагнём границу и будем думу думать, пошли!
Настя схватила Данилку за руку, и они почти сорвались на бег в самую глубь леса. Свет загадочного посоха вёл их в правильном направлении. По крайней мере, Настасье так казалось.
* * *
Ворон, вылетевший из Навжьего леса, быстро отыскал тропу вдоль поля подсолнухов. На дороге одиноко стояла повозка, рядом беспокойно гарцевал знакомый конь. В повозке на мешках спал сломленный чарами пан. Птица стрелой ринулась к нему.
Оборотень ударился оземь. Не брызнула его кровь. Не переломались его кости. Лишь птичье тело полыхнуло сотнями искр и через миг предстало в людском обличии.
Чернявый путник в плаще из перьев смотрел на своего беззащитного хозяина и ухмылялся.
– Эка, тебя девочка сломила, – протянул он, со злобой таращась на воткнутый в волосы чародея сияющий гребень. – Чарры прроклятой феи, глаза бы ей, илантийской куррве, выклевать…
Недолго думая, ворон выдернул из волос Властоша гребень. Ворожба спала. Чародей вскочил, тяжело задышал. Присел на край повозки, осмотрелся: пленники опять сбежали, (осёл, к слову, тоже), рядом лежал кинжал, а напротив стоял верный слуга.
– Каркрас?..
– Хе-хе, я, пан! Да не смотрри ты так порражённо, не надо благодаррностей. Я в том лесочке оказался соверршенно случайно. Надоело твоих холопов плётками стегать, ррешил пррогуляться по Навжьему лесу, а потом заплутал и повстрречал там тех, кто так искрренне желает твоей смеррти, хе-хе! Детишки какие-то глупенькие… Златовласая наивнее чада в люльке.
– Ты видел девчонку? Где она?! Ну что, клюв проглотил, шельмец?! Отвечай!
Вишнецкий дёрнулся, ухватил Каркраса за грудки, затряс, требуя ответов.
– Ай-яй, поосторрожнее! На меня сегодня итак все оррут. И столько вопрросов… Да, пан, видел. Настенькой, кажись, её кличут. Там она, в лесу, и с ней такой хоррошенький мальчик. Ррусенький. Твоя прропажа?
– Моя. А где…
– Спёррли колечко, – безмятежно договорил оборотень и сладко улыбнулся.
Властош скривился. Вот ведь, бес бы девчонку задрал! От ярости по обеим рукам колдуна пробежало холодное пламя.
– Я её убью, убью, – приговаривал он, лихорадочно размышляя, как теперь быть.
Опять их искать по всей Славении! К Маре Васильевне за блюдом вновь ехать не вариант, и силы чародейские тратить не хочется.
– Надеюсь, она не выбросила перстень по дороге куда-нибудь в заросли! Иначе у неё будет много проблем. Почему эта замухрышка считает, что я постоянно должен за ней бегать?!
– Ну-у, – оборотень почесал затылок, – знаешь, в инострранных учебниках по магии есть такое слово, как же его… А! Вот! Может, это прросто твоя кар-кар-каррма?
Пламя, лизавшее руки пана, вспыхнуло сильнее. Каркрас испуганно отшатнулся, боясь, как бы огонь не подпалил ему свитку.
– Как же ты предлагаешь их искать по всему лесу, умник?!
– Не горрячись! У тебя огонь по запястьям бежит! Ай-яй, больно-больно!
Чародей с трудом разжал пальцы, презрительно отшвырнул от себя оборотня, погасил пламя.
– Я срразу понял, что беглецы твои, – продолжал рассказывать ворон, ходя взад-вперёд, – когда услыхал твоё имячко. И учуял запах горький, полынью ты пахнешь, ни с чем не спутать. Ты ж знаешь, мы, оборротни, хорошо чуем да зорко видим. Я отдал им твой посох, тот с черрепушкой, надетой на дрревко.
Властош приподнял бровь.
– Какова наглость!..
– Не рругайся, пррошу! Я всего-навсего тренирровался боевым заклятиям!
– О, я ругаться не стану. Я просто пообрываю тебе перья! Славья-Матерь, какого ты берёшь чужое без разрешения?!
– Но-н-но, если бы я не взял, то и сейчас тебя бы не спас! Свет от черрепа послужит нам маяком! Мы так быстрренько твоих дррузей отыщем, хех!
– Неужто они так просто приняли твой «дар»?!
– А что им было делать, коли заблудились и дороги не знали?.. Ну ничего, это нам на рруку! Твой посох будет водить их крругами, мы успеем по свету заметить. В Навжьем лесу с этим черрепом они не прройдут и веррсты! Ой, уморра, хе-хе-хе!
Властош обошёлся холодной усмешкой. Ему до сих пор не нравилось, что тот, кого он однажды приютил, без спросу взял его посох и отчего-то решил вновь обучаться магии самостоятельно, да ещё за пределами его вотчины.
– Всё-таки в твоей вороньей башке ещё остались мозги, – лёд зазвенел в голосе пана. – На первый раз за то, что спас, прощаю. Но не смей более прикасаться к посоху. Опасно пробовать колдовать тому, кто в чарах не смыслит. К слову, и Настенька может весёлых дел натворить… Придётся обернуться и бежать за ними, надеюсь и впрямь, мой светоч вернётся ко мне.
– Она тебе так важна? – прищурившись, осведомился Каркрас. – Новая кррестьянка? Ещё один ррот, которрый прридётся коррмить! Никогда не понимал, почему холопы тоже любят жррать!
– Нет, Каркрас, она нечто большее, чем простая крестьянка. Ей бы ума побольше, может, что и вышло бы путного из неё… Мда, а ведь дедушка мой от неё живого места бы не оставил. – Властош мысленно представил себе такую картину и невольно содрогнулся. – Если Настя попадёт к государю, и уж, не допусти Сварг, к моему деду, – размышлял он, – Славения
