По воле чародея - Лилия Белая
Чародей присел на повозку, пленница попыталась отодвинуться от него. Данилка, так и не успевший вынуть из кармана Насти гребень, насторожился.
Пан взял Настю за подбородок, так, чтобы девочка смотрела ему в глаза.
– Я не убийца, Анастасия, но те, кто перейдёт мне дорогу, долго не живут. Я всегда советовал прислушиваться к моим словам. Но большинство людей так глупо, что пропускает всё мимо ушей. Помнишь моё предсказание, а?.. Ловко вышло, и мельницы не осталось, и папочка мышиную шкурку накинул. Верно говорят, когда повзрослеешь, становится страшно. Взрослая жизнь окрашена мрачновато, не так ли? Бедная, бедная Настенька, сколько пришлось пережить: сперва пожар, потом твой папаша решился на бой, а теперь – клетка. Какая жалость!
– Мерзавец, – прошипела Настасья со злостью, тщетно пробуя вырваться из цепкой хватки.
Но волшебник не отпускал. Он внимательно смотрел на дочь мельника. Глядел на её румянец, покрывший щёки и припухшие от слёз губы, на вьющиеся мягкие волосы цвета расплавленного золота, смотрел в глаза. Васильковые, упрямые и в то же время полные страха. Анастасия, дар солнечного бога Сварга, чудо Высших Сил для предстоящей битвы. Она – совершенное магическое оружие, при помощи которого можно поразить гнилые сердца всех недругов. Надо только правильно это оружие «выковать».
– Может быть, я и мерзавец, но раз уж на то пошло, давай будем называть вещи своими именами, – пальцы волшебника слабо засияли, он коснулся рассечённой губы девочки, исцеляя рану, оставленную гвардейцем. – Ты теперь моя собственность, обыкновенная крепачка. Кметка, как говорят в Западной Славении. Если захочу, сделаю с тобой всё, что мне угодно. И некому будет тебя защитить. Да, Настя, когда повзрослеешь, становится страшно, – повторил Властош и, чуть отстранившись, посмотрел на неё странным затуманенным взором.
Огонёк, на мгновение блеснувший в его ярких глазах, показался девушке безумным. Настю пробила мелкая дрожь. Девчушка замерла.
– Я… не хочу взрослеть…
Слёзы закапали градом, Настя не могла их остановить. Сердце от страха билось где-то в пятках, она не могла повелеть ему прекратить стучать так громко. Настя задыхалась от ужаса.
ТАК резко взрослеть она и вправду не хотела. Властош уже не держал за подбородок, а гладил волосы, словно ощупывал драгоценный шёлк.
– Не трогайте её! – внезапно и гневно зазвенел мальчишеский голос. – Вы не смеете! Пустите!
Пан вздрогнул. Его грубо дёрнули за рукав и отрезвили. Он обернулся. Мгновение молчал, а потом ухмыльнулся:
– Да не переживай, хлопче: не по нраву мне твоя сестрица. – Переведя насмешливый взор с мальчика на Настасью, маг издевательски протянул: – Мила личиком весьма, да умом обделена! Да ещё упряма, как этот ишак!
Вишнецкий, посмеиваясь, снял шапку с пером, запустил руку в серебристые волосы, прилипшие ко лбу от жары. Отвернулся на миг, и Настасья кивнула, подав знак Данилке.
Пора!..
Мальчонка выхватил из Настиного кармашка гребень и воткнул в волосы колдуна. Властош не успел ничего сделать. Секунда – и он навзничь упал на мешки, сломленный волшебным сном.
– Слава божественной курице! – выдохнул Данилушка, ошарашенно глядя на бесчувственного чародея, гребень в его волосах окутывала туманная дымка.
– Жаль, что не мёртв, – хмыкнула Настасья. – Не ошиблась я по поводу подарка госпожи феи, он сон наводит. Знать бы сколько это продлится… Подсобил дядюшка Любор. У нас мало времени, Даня. Перережь верёвки, осколок зеркала у меня в кармане.
Данилка попробовал, но не получилось. Верёвки, стягивающие руки Насти, были слишком тугими.
– Нет, здесь придётся по-другому, простите, господин колдун, – с этими словами Данилка вытащил из ножен кинжал пана и стал осторожно резать верёвки. – Насть, ты ведь понимаешь, что если он проснётся и догонит, нам конец…
Настя ничего не ответила. Освободившись, она застонала от боли, растёрла онемевшие запястья и неловко взяла кинжал из рук названого брата.
Властош глубоко дышал. Он спал, запрокинув голову так, что Настя со злом засмотрелась на его открытую шею. Пальцы, сжимавшие рукоять клинка, вспотели.
Даман встряхнул гривой и беспокойно заржал, точно чуял опасность.
– Насть, не надо, – Данилка с тревогой переводил взгляд с девочки на пана. – Тебя казнят, если ты это сделаешь! – Он схватил Настасью за руку и затряс её изо всех сил: – Брось нож! Немедленно! Ты не такая, как он!
Анастасия, заплакав от бессилия, выронила оружие. Однако, напоследок осторожно стянула с пальца Властоша магический перстень.
– Больше этот лиходей никого не заколдует!
Друзья вспомнили об Ишке, решив даровать ему волю. Они сняли с осла упряжь и хомут, но тот не спешил мчаться прочь. Настасья потянула его, но ослик впервые за целый день крепко остался стоять на земле, лишь крича: «Иа! Иа! И-и-иа!»
– Вот ведь упрямый, – топнула ногой Настасья и с сомнением поглядела на лес. Величественный, тёмно-зеленый, возвышающийся почти до небес.
Вороной конь ещё громче заржал, отчаянно пытаясь разбудить пана, но на радость освободившихся пленников, сделать это было невозможно. Взявшись за руки, Данилка и Настя рванули прямиком в Навжий лес через поле подсолнухов. Сейчас – куда угодно, лишь бы подальше от чародея!
* * *
Лес утопал в кровавом закатном пожаре, лес устрашал. Но именно через него можно было найти короткую дорогу и выйти к северным вольным городам, в места, где родилась Настя, а оттуда из любого порта уплыть на поиски феи. Правда, чем платить, девочка пока не знала.
Нежно-малиновое небо растворилось в ночном покрывале. Холодная луна взошла над лесом, и только благодаря её серебряному свету путники видели перед собой дорогу. В ожидании добычи ухнул вдали филин. Где-то далеко и так близко завыли волки. Деревья трещали, скрипели, как ржавая плохо наточенная пила. Мрачный лес жил, предупреждал… запугивал.
– Мне вот интересно, – протянул Данилушка, ведомый сестрицей в самую глубь чащи. – А через сколько времени нас съедят, Насть?
Настасья не отвечала. Страх подползал к её сердцу, тревога хватала за горло, лишая воздуха. Данилушка, шагающий рядом, постоянно что-то ворчал себе под нос. И его замечания Настасья отчётливо слышала.
– Кольцо-то с собой забрала, а денег или чего съестного – нет! – причитал мальчик. – И это я ещё молчу, что ты забыла стащить у пана купчую и…
Настю пронзило осознание собственной оплошности.
– А твоя голова где была?! – не выдержала она.
– На месте, Настён. Ты забыла просто, да?.. Забыла про купчую?
Через слёзы Настасья выдавила
