Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн
Рю хмуро молчал, стараясь не допускать мыслей о том, что не только запятнал свою честь, но и стал звеном политической игры. Иначе сон рисковал покинуть его в угрызениях совести.
– Такой реакции я и ожидал от тебя, Моретт, – улыбнулся Альвар. – Даже грустно, что нам не суждено стать друзьями.
Глава 10
В погоню
«„Сыны алой стали“ ведут свое начало из Иристэда. Если вы никогда не слышали об Иристэде, то вам повезло, ибо добраться до него через скалы и полчища демонов – затея смелая»,
– Аисин Ю Старший из Иристэда, из неопубликованной рукописи «Мертвая почва»
Итак, собравшиеся в библиотеке братья Моретты, их верная подруга Изабель Виардо и Амари – девушка без указаний на свое происхождение, имевшая тяжелое прошлое и не менее запутанное настоящее, – разом обернулись, ощутив за своими спинами чье-то присутствие. В раскрытых дверях стоял Рю и грозным взглядом из-под бровей смотрел на своих разоблачителей.
– Рю, ты ведь ходил к бургомистру с просьбой выделить людей из гвардии? – осторожно заговорил Клайд, явно опасаясь отрицательного ответа не меньше положительного.
– Мы ведь это уже обсуждали, – пробасил Рю, слегка склонив голову, отчего его суровый взгляд стал поистине угрожающим, вселявшим какой-то инстинктивный страх.
– Ты сказал, что бургомистр отклонил прошение о поддержке. Это ведь не так, да? – Клайд качал головой в медленном и ужасном осознании действительности. – Ты не ходил к бургомистру.
На что Рю издал всего-навсего тяжелый вздох.
Амари, смятенно наблюдавшая за происходящим, ощутила в воздухе тревожное настроение, витавшее среди присутствующих незримой завесой, и напряглась всеми мышцами в ожидании громкой ссоры.
– Найди в себе, наконец, храбрость признаться, – надавил на старшего брата Лирой, вызывающе сделав шаг вперед. – О храбрости и чести твердил отец, разве нет? Признайся…
– Или опровергни, – голос Клайда звучал надеждой, что Рю не отринул долг, ведь именно долг, стоявший превыше всего, объединял их и поддерживал на истинном пути.
И Рю рассказал свою историю. Не слишком многословно и красноречиво, как если бы это делала Изабель. Не слишком эмоционально, как рассказывал бы Лирой. Теряя из повествования свои чувства и терзания, о коих не преминул бы вспомнить Клайд, будь эта история его. Рю говорил коротко и по делу, но не упуская подробностей, заставлявших поверить ему. Амари слушала про неожиданную встречу на поляне в лесу, про Альвара, про договор и пребывала в том же молчаливом полузабытьи от потрясения, что и остальные. Звучавшее признание настолько разнилось со сложившимся впечатлением о старшем Моретте, что мир, в котором Амари и без того устала сомневаться, вновь треснул и показал, каким может быть шатким и обманчивым.
Мир вдали от ее пансиона и вбитых в голову принципов удивлял.
– Альвар предал меня и нарушил договор, – закончил свою исповедь Рю. – Воспользовался мной, чтобы вероломно напасть на город.
– Не могу больше слушать, – преисполненный горечью разочарования, Клайд вдруг отторгнул сострадание, проявление которого предписывали ему как братские узы, так и ношение сутаны, и, не справившись с досадным чувством, вылетел стремглав из помещения.
Изабель растерянно опустила глаза в бумаги, словно не верила ни тому, что написала несколько минут раннее, ни признанию Рю, хотя и была одной из первых, кто бросил на него подозрения.
Поверить в такое действительно было непросто, сколько ни готовься услышать правду заранее.
Не проронив ни слова, Лирой решил покинуть библиотеку вслед за Клайдом, но Рю задержал его, положив ладонь на плечо.
– Лирой, я неидеальный старший брат… – Рю обратился к нему с чистосердечным раскаянием, со словами, полными надежды на освобождение от отравляющей тьмы. Но Лирой оказался холоден и непреклонен его желанию добиться прощения.
– Верно, – он манерно стряхнул с себя руку, состроив Рю кривую улыбку. – Ты мне и братом-то не был.
На лице Рю отобразилось мрачное сожаление. У Амари – свидетельницы этой сцены – как-то странно сжалось сердце. Болезненно, тесно, с переживанием за то, как быстро все забыли, что в нынешнем положении жизнь Рю вновь клонилась к скорому, но от того не менее мучительному завершению.
Она столкнулась с чувством, появление которого заставило задаться неестественными вопросами о моральной составляющей собственного долга.
Бросив на Амари взгляд, в котором не было ни заслуженного осуждения за раскрытие секрета, ни вражды, Рю скрылся в коридоре.
* * *
С последними лучами солнца погасли светлые надежды Изабель на непричастность ее дорогого друга Рю к вражескому набегу. До сегодняшнего вечера негласный лидер «стали» представлялся Изабель в совсем ином свете. Сильным. Отчужденным оттого, что скрывал слабости, и с ровным расположением духа, ведь он подавлял в себе всякое проявление эмоций под гнетом отцовского воспитания. Рю всегда был оплотом, несокрушимой крепостью дома Мореттов, неся на плечах не только поднимавшееся с низов десятилетиями доброе имя династии, но и взросление двух братьев.
Рю был тем, кому Изабель могла вверить всю себя слепо и безоговорочно. Не задумавшись ни на секунду, не дрогнув под его указаниями, даже если бы у нее были завязаны глаза…
И какую же паническую растерянность, обычно не характерную уравновешенному нраву Изабель, она испытывала теперь, когда положиться на Рю можно было с большим сомнением.
Бродя по окутанному мраком коридору, Изабель сопротивлялась своей мнительности. Никто не имел права вменять в вину Рю желание жить. И, похоже, будучи единственной отыскавшей в себе искру сочувствия, Изабель решила не отказывать другу в поддержке. Решившись на личный разговор, она проложила путь к хозяйским спальням через обеденный зал, но то, что Изабель увидела в зале, заставило ее остановиться в тупом оцепенении.
Возле горящего камина сидел Рю, скармливая голодной огненной пасти исписанные листы. Потихоньку соображая, чем именно он занимался, Изабель приближалась к Моретту и с ужасом узнавала в его руках страницы своей рукописи.
Из глубины души поднялась темная волна гнева, застилая то нежное сострадание, которым Изабель намеревалась облегчить тяготы Рю до того, как столкнулась с вопиющим невежеством к ее детищу.
– Как ты смеешь? Это мой труд! – Изабель порывисто выхватила из пальцев Рю оставшиеся листы. – Мой!
– Твоим
