Мир сошел с ума (СИ) - Greko

Не решаясь с ним расстаться, продолжая удерживать на весу, зашарил глазами в поисках Ковальски, ругая себя почем свет. С сыном на руках, охватившим мою шею, я был беззащитнее теленка.

Вместо поляка наткнулся взглядом на рыдающую девушку, обрадовавшись, что она не лепечет жалкие оправдания. Я не горел желанием выяснять ее мотивы.

— Гляди-ка, Марианна, — разинул рот ворвавшийся за мной Айзик.

— Забирай ее! — приказал я, чувствуя, как возвращается способность трезво мыслить.

— У тебя еще будет достаточно времени предаваться тоске, — рявкнул мой младший партнер. — А сейчас пошевеливайся, женщина!

Она вздумала возразить, открыла рот — Изя рывком вздернул ее на ноги, так, что зубы клацнули, и толкнул к двери. Уронив голову, Марианна засеменила на выход. У нас не было к ней жалости — кто якшается с мразью, идет у нее на поводу и предает, тот не заслуживает ни сочувствия, ни доброго слова.

Мне не давала покоя мысль, что где-то рядом может прятаться Ковальски. А я ведь даже не знаю, как он выглядит. Вытащить отсюда Леху и Марианну — этого мало. Как бы не получить пулю в спину в самый неподходящий момент.

— Где поляк? — сурово спросил я девушку.

Она не отреагировала, двигаясь словно сомнамбула. Травма отца ее потрясла настолько, что она наверное выбросила из головы того, по чьей милости влетела в переплет. Вообще все выбросила, замкнувшись в своем горе.

— Изя! Позови кого-нибудь, чтобы перевязали башку ее папаше. Если повезет, оклемается. А нет — сам напросился. Родственник, — презрительно добавил я, злясь на себя за то, как ловко меня одурачил этот простецкий вроде как мужик.

Выбежал из дома, не выпуская Леху из рук и толкнув в спину Марианну, чтобы быстрее шевелила ногами.

Над головой знакомо вжикнуло, и сразу же раздался взрыв. Во все стороны полетели каменные обломки. Вопли осла как отрезало. Двор заволокло вонью от жженых перьев и знакомым запахом сгоревшего пороха.

(1) О встрече со стариком-чеченцем и беседе о детях-заложниках войны см. кн. «Было записано» из серии «Штык и кинжал», https://author.today/work/395186

(2) Сизаль — волокно из агавы, из него делали веревки и канаты, в Европе применяли как заменитель щетины и конского волоса. Один из важнейших предметов экспорта Мексики до появления синтетического волокна.

(3) Концертина (концертино) — маленькая ручная гармонь, в начале XX века популярная преимущественно в Великобритании.

Глава 4

Справедливость по-калифорнийски

В январе 1911 года в Лос-Анджелес прибыл странный тип без гроша в кармане — валлиец Кэрол Ап Рис Прайс. Рожденный в Британской Индии в семье офицера, он изрядно поколесил по свету, сражался с бурами, выполнял обязанности полицейского и даже мирового судьи. Денег не нажил и решил попытать счастье в ЭлЭй. Открывшиеся перспективы удручали, пока он не столкнулся с Рикардо Флоресом Магоном. Тот не видел ничего дурного в организации вторжения в Мексику силами североамериканцев и прочих наемников, заявляя, что революция не знает национальных границ, что все они идеологические братья…

— Сто долларов сразу, доллар в день и 140 акров земли в Нижней Калифорнии, когда мы победим, — соблазнил валлийца главный мексиканский анархист главным доводом революционной теории.

Прайс не колебался ни секунды. Через несколько дней он отправился в Нижнюю Калифорнии в составе шайки из 18 человек, состоявшей из дезертиров, приграничных бандитов, беглых каторжников и нескольких идеалистов-волонтеров. Единственное, что отличало их от обычной банды, — это маленькие красные бантики на рукаве и звучный титул генералиссимуса их вождя, мексиканца Хосе Мария Лейвы.

Они при поддержке местных индейцев сразу захватили целый город — Мехикали. О них заговорили, правительство САСШ забеспокоилось и потребовало от Диаса навести порядок. Состоялось несколько стычек, магонисты были разбиты, Лейва сбежал обратно за границу, и тут взошла звезда Прайса. Численность отряда росла, из Лос-Анджелеса прибыло подкрепление, валлийцу удалось не только отстоять Мехикали, но и отправиться в мае в полный трудностей поход через горы в сторону Тихуаны. У него было всего 200 человек, почти столько же было у полковника Герреро, коменданта Тихуаны. Как позже сообщил наблюдатель, люди гринго-революционера, как прозвали Прайса, были уже закаленными в боях молодыми кровососами, «они сражались как демоны, снова и снова бросаясь на траншеи и опорные пункты под настоящим свинцовым дождём». Мексиканцы были разбиты и бежали к границе, город был захвачен, в нем воцарилась анархия, но вовсе не та, к которой призывал идеолог магонистов. Это было как жить на краю вулкана. Что дальше? Прайс отправился в Лос-Анджелес за инструкциями от Магона, ему были нужны еще люди, но главное — оружие и боеприпасы. Вместо этого он узнал, что революция вроде как победила, Диас сбежал. Судьба его отряда, получившего название Иностранный легион, повисла на волоске. Правда, Магон утверждал, что еще ничего не закончилось, что революция продолжается, но денег нет…

— Будь у меня пара пушек и тысяча человек, я мог бы удержать Нижнюю Калифорнию, — хмыкнул валлиец. — А на нет и суда нет. Я лучше поеду попытать судьбу на север, а ребятам посоветую расформировываться.

Он был настоящим солдатом фортуны, но не дураком. В Лос-Анджелесе его чуть не на руках носили, бесплатная выпивка ждала его в любом баре, но он сообразил, что пора уносить ноги. Так мы с ним и разминулись: когда я влез в дела магонистов, Прайса уже след простыл из ЭлЭй.

Место валлийца занял кентуккиец Джек Мосби, убежденный радикал из IWW. Его правой рукой стал Ковальски, член того же профсоюза. Магонисты решили дать бой численно превосходящим силам федералов, которых вел губернатор штата. Они думали, что слеплены из крутого теста, а на поверку вышло песочное — все их мужество рассыпалось под шквалом редкого пулеметно-артиллерийского огня. Войска правительства не спешили сближаться с магонистами — били по ним дистанционно, не жалея ни патронов, ни снарядов. И повстанцы дрогнули. Начали отходить, потом бросились наутек. На чудом сохранившийся паровоз и угольный тендер набились десятки повстанцев, и он двинулся в сторону границы, чадя черным дымом. Кому места не досталось, беспорядочно носились по улицам Тихуаны как переполошившиеся куры. Последние тоже внесли свою лепту в формирующийся хаос, когда в город стали залетать случайные снаряды — федералы висели на хвосте у бежавших магонистас, продолжая поражать их артиллерийским огнем. Заорали ослы, перекрыв своим «иии-аааа!» ружейную трескотню и буханье пушек на южной окраине.

Один из таких снарядов разорвался в соседнем дворе, разнеся в клочья курятник. Из отряда никто не пострадал, но расчихались мы знатно, когда нас накрыла туча пыли и смрад от поджаренной на пироксилине пернатой птицы.

— Нужно срочно уходить, — окликнул меня Зигги. — «Федералы» не станут разбираться в чистоте наших помыслов. Американец? К стенке! И весь сказ!

Он был прав на все сто процентов. Решение пришло мгновенно.

— Надо прорываться на север. Нам сейчас не до маневров, не до поиска дыр, тем более что окрестные креолы полны желания навалять пришельцам. Федор, ты сможешь, как Пол, стрелять из пулемета прямо из седла?

— Не пробовал, — признался Федор. Андерсон самодовольно осклабился, свои навыки он продемонстрировал во всей красе не далее как с полчаса назад. — А зачем?

— Затем, что у нас не будет времени занимать позиции. Все решает скорость и огневое подавление. И мне нужна ваша вьючная лошадь.

— Только не магазины! — взмолился Пол. — Можно сбросить часть патронов, палатки…

— Привязывайте девушку к лошади, чтобы не вылетела из седла, и двигаем в темпе. Лешка поедет со мной.

— Иии-яяя! — заорал очнувшийся осел, но его призывы мы проигнорировали.

Страха за сына я натерпелся, когда вырывались из городка. Нам пришлось вернуться на мейн-стрит, чтобы оказаться на дороге, ведущей в сторону погранперехода. У гостиницы «Националь» нас попытались перехватить — кому-то приглянулись наши лошади, и небольшая толпа, размахивая винтовками, выскочила из-за угла. Пол полоснул очередью из Мадсона на скаку — все пули благополучно ушли в «молоко», защелкали по фальшфасаду. Агрессоры растерялись. Хотели нас на испуг взять и никак не ожидали такого отпора. Трусливые поспешили спрятаться, смельчаки заклацали затворами. Федор натянул поводья, остановил лошадь и почти в упор влупил две короткие очереди. Вопли раненых, проклятия живых — мы не стали тратить время на обмен любезностями и поскакали дальше. Нам вслед полетели пули. Одна зацепила на излете Мигеля, скакавшего рядом со мной. Он вскрикнул, но удержался в седле.