Око за око (СИ) - Ромов Дмитрий

Я помахал ему рукой, поприветствовал. Но он заревел, как потерпевший.

— Харитон! Харитон! Там бомжи в доме. Смотри, чтоб не ушли, перекрывай дверь!

Признаюсь, эти вопли меня озадачили. А в голове запел Владимир Семёнович про охоту на волков. Обложили меня, обложили, но остались ни с чем егеря. Хорошо бы… Да вот только куда ломиться-то?

На потолке отсутствовало несколько досок. Можно было попробовать забраться туда. Я даже схватил стул, чтобы подставить, и с него подскочить. Да только времени на это уже не осталось. В сенях затопали ноги. Громко затопали. Уверенно.

В комнату ворвались два крепких мордоворота. Я отбросил стул, схватил обломанный черенок лопаты и уставился на них.

— Опаньки! — весело и глумливо сказал один из них. — И что мы тут делаем? Бомжуем, сучара⁈ По чужим домикам лазаем, да?

— Гоп-стоп, — сказал второй, ухмыльнулся и сплюнул сквозь зубы на пол. — Мы подошли из-за угла. Ну и чё? Чё скажешь?

Я осмотрел их с ног до головы. Сомнений не оставалось, это были не менты и не чекисты, а какие-то бандюки.

— Что-то я не понял, — спокойно и твёрдо произнёс я, с трудом сдерживаясь, потому что сердце в груди школьника Краснова металось, как заяц.

— Фу ты ну ты, — заржал первый бандос. — Смотри-ка чё, ерепенится тут. Малой, кабзда тебе, кабзда.

В комнату вошли ещё двое, и теперь баланс складывался четыре к одному. Трое из чужаков были как на подбор, здоровые, как гренадёры лейб-гвардии. Против троих таких кинконгов у меня шансов было хрен да маленько. А вот четвёртый оказался щупленьким, чернявеньким и похожим на вьетнамца. Он-то и был главным.

— Слышь, Харитон, — заискивающим тоном обратился к нему чувак с глумливой рожей, тот, который, плевал на пол, — смотри, вот тебе и рабочая сила. Пусть он тут сразу и шуршит, чё?

Вьетнамец Харитон, мельком глянул на меня, не сказал ни слова, прошёл, посмотрел по углам, огляделся. Вёл он себя по-хозяйски, неторопливо. Смотрел внимательно.

— Ты что ли старший? — спросил я у него.

Он посмотрел на меня опять мельком и немного удивлённо. Но больше никакого внимания не проявил.

— Вы кто такие? — нахмурился я. — Чё вам здесь надо?

— Слышь, мля, а ты не охерел, сынуля? — резко окрысился тот, что плевал. — Кто мы такие? Наверное те, кто сейчас тебя тут отымеет во все дыры. Ты чё варежку-то разинул? Бомжара, в натуре!

— Вижу, что умом-то вы не блещете, — кивнул я, обуздывая, кипящую кровь и бешеное биение сердца.

— Чё ты сказал? — изменился в лице первый.

— А то, что если вы бомжа не в состоянии, отличить от обычного человека, это уже о многом говорит. Это раз. А то, что вломились в дом, являющийся частной собственностью, это два. Чё вы здесь делаете? На каких основаниях?

— Смотрите, какой шустрый, — заржал плевака. — Урист в натуре! Слышь, урист, я щас тебя тут урою, и ку-ку. Ты понял?

— Так, граждане, если не хотите проблем, вметайтесь отсюда. Я представитель собственника.

— Да ты чё, в натуре? Представитель? Ну давай, представляй.

Плевака засмеялся.

— И где твой собственник, гонщик-загонщик? Собственник давно в гробу лежит. Его черви съели. А эта территория по новому закону будет национализирована, как неухоженная.

— Ты что ли её национализировать будешь? — засмеялся я. — Чудо гороховое. Дом и участок принадлежит бабушке моей. Я здесь вырос, каждый гвоздь знаю, давайте, валите нахрен, пока ментов не вызвал.

— Харитон, — воскликнул Плевака, — я же пробивал. Соседи сказали, лет двадцать дом уже в таком виде.

— Обыщите его, — спокойно сказал Харитон и три его, цепных пса тут же набросились на меня. Скрутили, обшарили все карманы и сумку, которую я взял, чтобы положить в неё материалы Эдика Калякина.

— Сука, — сказала я вслух и покачал головой.

Вроде же, когда хочешь все делать хорошо, нужно делать самому. А когда делаешь сам, не достаёт помощников.

— У него ничего нет, только три штуки и вот это, — доложил Плевака и протянул, Харитону деньги и мои часы Касио.

Тот молча взял и положил их в карман.

— Телефон? — кивнул Харитон.

— Нет телефона. Я говорю, бомжара. Сумка пустая. Да ты посмотри на него. Куртку стопудово на помойке нашёл. Старьёвщик. Штаны вон зачуханские. Гонит, короче. Никакой он не внук, бомжара перекантоваться хотел. Так что, забираем тебя к себе, сынуля. Никто тебя не хватится. А если и хватится, то хер найдёт.

— Вы чё, чушканы, попутали? — засмеялся я, хотя было мне совсем не до смеху.

Потому что чувствовал я, что эти уроды были сами по себе. Не под блатными, не под ментами. Хотя, здесь могли быть варианты. В моё время менты таким отморозкам могли бы и крышу дать, а сейчас… Очень я сомневался.

Плевака, ничего не ответил на мой риторический вопрос, только снова сплюнул и засадил мне кулаком в солнышко. Я, конечно, дёрнулся в сторону, поставил блок, но этот бегемот мою защиту пробил, как нехрен делать. Я согнулся пополам и попытался задержать дыхание чтобы не радовать своими страданиями этих дебилов.

— Вы под кем ходите? — прохрипел я, переведя дух. — Севу Седого знаете? Агалара? Может, про Матвеича слыхали?

Я-то уж познакомился с информацией в сети о местных авторитетных блатарях. А Матвеича чисто от себя добавил.

— Значит так, — не глядя на меня, вынес вердикт Харитон. — Этого в автобус. Повезём с собой. Завтра с остальными здесь всё отпи****ит, раз каждый гвоздь знает. Тачило из гаража тоже завтра заберём. Договоритесь. Часы вот эти выносите сейчас. Их можно будет продать. Гири, маятник или чё это такое, все собрать. Стакан стопудово починит. Картинки со стены тоже забирай, проверь там посуду и вообще. Всё, что не сломано всё, что цело, загружайте. Дом нормальный. Будем работать.

Троица гренадёров слушала тихие речи своего повелителя со вниманием.

— Скажешь Рашиду, — кивнул он Пугливому, который испугался меня в окне, — что дня через три двадцать человек, здесь заселим по пять сотен с рыла в неделю будут платить.

— Там в гараже ещё двоих можно поселить, — заметил Скрипучий, тот что первым вошёл в дом. — Или даже четверых можно, и здесь забьём по максимуму, поставим шконки в два яруса, пускай живут.

Они переговаривались между собой, не обращая на меня никакого внимания. Обсудив подробности того, как устроят здесь гостиницу для таджиков, они наконец взялись за дело. Мне на руки натянули пластиковую стяжку и запихали во что-то наподобие буханки, только праворукую и невероятно древнюю. Потом перетянули и ноги.

Часы и тот скромный скарб, что нашёлся, они запихали в машину сами. Положили на пол рядом со мной. Харитон, естественно, только руководил, а гренадёры пахали. Они были страшно недовольны, что работают, а я лежу и ничего не делаю.

Но это было решение вьетнамца, который не хотел, чтобы я смылся. Хитрожопый урод. Естественно, я бы попытался свалить.

Наконец, всё было закончено. Они расселись, и мы поехали. Тот, что был за окном, уселся за руль. Рядом с ним устроился Харитон. А Плевака и чувак, вошедший в комнату первым, сели на лавку рядом со мной.

— Ну чё, представитель собственника покатаемся? — заржал Плевака и несильно ткнул меня носком ботинка.

— Зря вы ребятишки эту игру затеяли, — отчётливо сказал я. — Ох, как зря. Пожалеете ведь. Плакать будете. Прощенья просить. А я не уверен, что смогу простить.

Они посмеялись. Я тоже посмеялся. Но я, в отличие от них был уверен в своих словах.

Ехали мы больше часа. Я лежал на полу поэтому мог ориентироваться только по небу. А небо сегодня было серым и тревожным. И чувствовал я себя паршиво, и ситуация была хреновой, и выглядело всё погано. Наконец, похоже, мы прибыли. Экипаж оживился, а водитель вышел и вскоре заскрипели ворота. Значит, территория была огороженной. Понятно…

Пугливый вернулся за баранку и мы куда-то заехали. Харитон кивнул, и меня грубо вытащили из машины. Срезали пластиковые стяжки и поставили на ноги. Я огляделся.

Двор был обнесён бетонной стеной. В центре стояло запущенное, промышленное здание, грязное и закопчённое, похожее на котельную. Кроме котельной, было ещё несколько покосившихся построек и морских контейнеров. Что находилось за забором, видно не было.