Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Перед глазами вспыхивали обрывки памяти: Феликс, с холодным лицом, произносит, что найдёт всех тёмных магов. А разум дополнял его речи: «Всех — даже тех, кто кажется невинным. Даже меня.»

Я чувствовала: если сейчас где-то ударит гром или скрипнет половица под ногой, я сорвусь и побегу, без раздумий, без оглядки.

И когда всё моё тело — каждая мышца, каждая эмоция — взывали к бегству прямо сейчас, где-то глубоко внутри тонкий, почти неуловимый голос разума всё же ухватился за нить сомнений. Рациональность, едва слышная, шептала, что нельзя принимать столь безрассудное предложение.

Я всегда беспокоилась о своей репутации. Как может герцогиня — жена уважаемого человека — сбежать неизвестно куда, да ещё с лордом, который не является ни её родственником, ни доверенным лицом мужа? Даже мысль об этом казалась позорной.

И всё же — когда перед тобой стоит вопрос жизни и смерти, разве приличия должны что-то значить? Разве репутация не становится ничтожной тенью на фоне страха? Но я не могла просто взять и отбросить эти мысли.

— Нас встретят… — доносился до меня голос лорда Дербиша, будто издалека. — Нам нужно ехать на север. Придётся пересечь земли вашего мужа…

Слова мужчины терялись где-то на заднем плане, пока в моей голове распутывался клубок мыслей. Начинавшийся с одной мысли о потерянной репутации, а за ней тянулась следующая — потерянное доверие мужа.

Я думала о Феликсе. Он не всегда был со мной мягок. Часто холоден, сдержан, отстранён. Но я не помнила за ним поступков, что причинили бы мне вред. Напротив — иногда его решения, пусть и непонятные, оборачивались неожиданной пользой.

Мысли о нём тихо перетекали в воспоминание о моем решении. По пути в замок, я чувствовала, что приняла правильное решение, я была спокойна и уверена в себе. Я знала, чего хочу. Я решила быть честной, открыть правду мужу — о своём даре, о себе.

Я даже решила не посещать общий ужин, чтобы подготовить свою речь, обдумать правильные слова.

Вспоминая себя — свои привычки, поступки, решения, — я ясно ощущала: желание броситься в бегство, в неизвестность, было мне чуждо. Это не мой путь. Я никогда не пряталась от последствий, предпочитая встретить их лицом к лицу.

Более того я не видела своей вины. Скорее, я бы с большей готовностью предстала перед советом, позволив им вынести решение, в надежде, что закон и здравый смысл восторжествуют, чем как преступница скрываться по лесам.

Следующая мысль вспыхнула тихо, но цепко: Феликс никогда не выносил семейные дела на публику. Он терпеть не мог огласки, особенно той, что могла запятнать репутацию герцогства и семьи. Он не почитал и служителей Ордена Порядка.

Возможно, я могла бы убедить его — не спешить с обвинениями, попытаться разобраться. Всё ещё можно было объяснить. Всё ещё можно было исправить.

Бежать следовало лишь тогда, когда исчезают все легальные пути. Когда мир закрывает перед тобой все двери, только тогда стоит лезть в окно.

Но тело не слушалось разума. Дрожь прокатилась по коже, пальцы заныли, будто от холода, и сердце вновь забилось слишком быстро. Страх в моей голове кричал: уезжай, сейчас, пока есть шанс!

Встать, оседлать лошадь, выехать за ворота — и пусть будет, что будет.

А руки лорда Дербиша всё ещё лежали на моих плечах — словно решётка от клетки, удерживающая меня в узком пространстве. Его прикосновение было якорем, который тянул вниз, к поступку, не свойственному мне… к безрассудству и глупости.

— Оливия, я выезжаю сейчас… вам не о чем беспокоиться. Я вам помогу, — говорил лорд Дербиш, его голос дрожал, будто он сам пытался убедить себя в правоте собственных слов. — Герцог, пока вы были в городе, провёл ритуал по обнаружению Тёмных магов.

Я замерла, вслушиваясь в его слова.

Да, я знала, что люди герцога давно искали способ выявить тех, кто владеет тьмой. Но в моей прошлой жизни эти поиски закончились ничем. Они так и не нашли верного пути.

Но я изменила ход истории… могло ли это повлиять на исследования герцога и магов?

— Имена у него уже есть, — продолжил Дербиш, делая шаг ближе. — Ритуал помог обнаружить людей. Пока вы были в городе, начались обыски — всех, кто связан с силой. У него уже есть список, Оливия, — он повторил это с нажимом, будто хотел вбить смысл прямо в моё сознание.

При этих словах тело снова предательски отозвалось: сердце болезненно сжалось, колени ослабли. Инстинкт кричал: беги! Но разум, словно утопая в шуме, всё же ухватился за сомнение.

Нет… не может быть.

Я сделала шаг назад, с трудом вырываясь из его рук.

Не было никакого ритуала — я знала это. Феликс не стал бы воплощать сразу два плана. Он никогда не рисковал впустую и не разбрасывал людей на несколько задач. Это не в его характере.

Я видела его людей в городском доме — каждый из них был занят слежкой за колдуньей, за стеной с тайником. Они не могли одновременно проводить облавы и ритуалы. Всё это… ложь.

И чем больше я убеждала себя в этом, тем сильнее становилось ощущение, что лорд Дербиш говорит не из желания меня спасти.

Я поняла — лорд Дербиш лжёт.

Если и существовал какой-то список, герцог мог получить его только от колдуньи. Всё остальное — лишь попытка запутать, посеять страх.

И вдруг меня осенило. Это тревожное, паническое чувство — желание броситься прочь, сбежать, не думая — оно не моё.

Я вспомнила леди Лиззи — её редкий дар, что способен был гасить мою силу, вызывая искусственное чувство радости. Тогда я впервые ощутила, как чужая магия может влиять на разум. И теперь происходило то же самое, только наоборот. Не счастье — а паника. Не спокойствие и удовлетворенность — а безумие.

Эта дрожь, это навязчивое желание бежать — всё это чужое. Чужая воля, давящая на мою собственную, заставляющая забыть о логике и рассудке.

Я глубоко вдохнула — выдохнула, резко, с усилием, как будто сбрасывая с себя невидимую пелену.

В одно мгновение шум в голове стих. Мысли прояснились. Я снова чувствовала себя собой. Холодная ясность вернулась — вместе с пониманием: я одна в конюшне с человеком, который, возможно, замешан в заговоре против короля. Который использовал мои эмоции, толкая на преступление.

Мой взгляд быстро скользнул по помещению. Полумрак, редкий свет факелов, тихое переступание лошадей в стойлах. Дербиш стоял близко — слишком близко. Он был выше и сильнее. Он — мужчина.

Бежать и бороться в таких условиях было почти бесполезно.

Дверь, которую он заботливо прикрыл за нами, теперь казалась смертельной преградой. Она заглушит любой крик о помощи. Никто не услышит. А хуже всего то, что никто не знал, что я пошла сюда.

— Лорд Дербиш, — тихо произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал мягко, почти умиротворяюще. — Позвольте… я поговорю с мужем. Или… — я сделала лёгкий вдох, притворяясь, будто обдумываю идею, — дайте мне попробовать заглянуть в его кабинет. Мы сможем точно узнать, есть ли этот список. Мы сможем узнать, что известно моему мужу.

Я говорила спокойно, почти шёпотом, будто соглашалась с ним, но каждая фраза была тщательно рассчитана. Главное — не дать ему почувствовать, что я поняла его ложь. Главное — выиграть время.

По его лицу я видела: мои слова ему не нравились. В уголках губ дрогнуло раздражение, взгляд стал жёстче. Он не хотел, чтобы я что-то проверяла. Мужчина хотел, чтобы я поверила.

— Давайте так, — я сделала крошечный шаг назад, чувствуя, как под ногой тихо скрипнула доска. — Встретимся здесь через час. Я попробую узнать хоть что-то. И… — я запнулась, опуская взгляд, будто не решаясь, — возьму с собой важные мне вещи. Есть книга… «Кровь и Дух». Я не могу оставить её здесь. Вы понимаете, о чём я говорю? Она… очень важна.

Я говорила всё быстрее, одновременно пятясь спиной к выходу. Рука уже почти коснулась холодной поверхности ручки двери.

— Да уж… книга пришлась бы нам кстати, — раздался за моей спиной знакомый голос.

Я вздрогнула. Звук прозвучал слишком близко, слишком уверенно. Я медленно обернулась, пытаясь различить говорившего сквозь тени.