Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

— Жаль, что она догадалась обо всём и сбросила магию, писарь, — продолжил голос. За ним последовал низкий, неприятный смех — холодный, пустой, как эхо в гробнице. И в ту секунду всё внутри меня сжалось.

Опасения подтвердились.

Я хотела снова повернуться к лорду Дербишу — но его уже не было в поле зрения.

А резкий, ослепительный всплеск боли пронзил голову — удар пришёлся чуть выше виска. Мир качнулся. Факелы вспыхнули и поплыли, стены конюшни пошли волнами, потолок будто подлетел вверх. Лошади тревожно заржали, но звук доносился глухо, будто издалека.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как тьма медленно затягивает зрение. Последним, что я ощутила, был запах мокрого сена — и холод, скользнувший по коже.

А потом — только тьма.

Глава 48

ПО ПУТИ ЗА СТЕНУ

Сознание возвращалось медленно, темнота рассеивалась, и теплый свет постепенно освещал комнату. Сначала я услышала слабый звук — глухой, приглушённый, будто мир доходил до меня сквозь плотную ткань, как если бы я лежала под тяжёлым одеялом. Где-то рядом размеренно капала вода. Слышалось тихое потрескивание дерева, и ветер завывал в щели, пробираясь внутрь холодными порывами. Издалека доносились голоса.

Потом — боль. Тупая, пульсирующая боль, в висках. Я чувствовала, что каждая новая мысль, новый шорох отдавался эхом в моей голове. Я попыталась сделать глубокий вдох— воздух пах пылью, прелым сеном и старыми, ржавыми, металлическими орудиями…

Мне казалось, что я и вовсе не покидала конюшню.

Я присмотрелась внимательнее, сосредоточилась, так, что комната приобрела четкие очертания. Надо мной — потемневшие от времени доски, кое-где прогнившие, кое-где новые отреставрированные.

Ветер завывал так, что приподнимал плохо прибитые доски на крыше, и сквозь эту дыру проникали легкие холодные капли дождя, медленно скользя по полу и стенам.

Я лежала на старом мешке, под боком чувствовалась жёсткая солома.

С трудом поднявшись, я опёрлась на руки — голова закружилась, перед глазами заплясали тени. Снаружи было тихо, слишком тихо. Только ветер хлопал неплотно прикрытой дверью, и где-то вдалеке хрипло застонала лошадь.

Сарай был большой, запущенный, и близко не похож на королевскую конюшню. В углу — бочки, половина пустых, половина накрытых ветхими крышками. На стенах — паутина, старые крюки и остатки упряжи. У стены дверь, которая скорее всего вела в другую комнату.

Я машинально коснулась головы — пальцы наткнулись на липкую, влажную полосу крови у виска. Кожа там пульсировала, словно под ней жила боль, прорывающаяся изнутри. Стон вырвался сам, негромкий — но и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание говорящих в соседней комнате.

Раздались шаги. Я попыталась подняться, но верёвки, стягивавшие запястья и щиколотки, не позволили мне встать. Узел был завязан просто, но туго — достаточно, чтобы удержать. Он оставлял немного свободы движения, однако грубые волокна впивались в кожу, вызывая резь и жгучую боль при каждом движении.

Тихий скрип пола заставил меня вздрогнуть. Я подняла глаза — в дверном проёме стоял лорд Дербиш. Его силуэт заслонил тусклый свет, долетающий из второй комнаты сарая. На секунду я подумала, что продолжаю видеть сон.

— Тсс, спокойно, — произнёс он тихо, почти ласково. Его голос звучал мягко, заботливо, но это внимание пугало меня.

Писарь медленно подошёл, присел рядом и осторожно подложил руку мне под спину, помогая приподняться. Я чувствовала слабость — тело не слушалось, голова кружилась, и, несмотря на внутренний протест, я позволила ему поддержать себя.

Из-за пояса он достал флягу и поднёс к моим губам. Металл был холодным, вода — прохладной, с лёгким привкусом железа. Я сделала глоток, потом ещё один — горло сжалось от боли, но жажда пересилила.

— Вот так, — шепнул он, придерживая меня за плечо. — Тише. Всё уже позади.

Он достал из внутреннего кармана платок, пропитанный какой-то жидкостью, пахнущей травами и спиртом, и осторожно коснулся раны у моего виска. Я зашипела от боли.

— Потерпите, — сказал он. Наклонившись ближе, он подул на рану — едва-едва, чтобы остудить боль. Его дыхание было тёплым, лицо располагалась слишком близко.

Лорд Дербиш всё ещё сидел рядом, осторожно вытирая кровь с моего лица уголком платка.

— Зачем… — голос сорвался, и я смотрела прямо ему в глаза. — Зачем вы всё это делаете, лорд Дербиш? У вас ведь уже было всё. Хорошая должность при дворе, уважение, положение. Зачем ввязываться в это?

Он на миг застыл, словно не ожидал такого вопроса. В его взгляде мелькнула тень — то ли сожаления, то ли злости. Писарь опустил глаза, сжал флягу в руке, и, когда снова заговорил, в его голосе звучало разочарование.

— Я уже дал тебе все ответы, Оливия, — произнёс он тихо, не поднимая взгляда. — Я думал, ты умнее.

Я моргнула, глядя на него сквозь пелену боли и усталости.

— Я поняла ваш страх, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Понимаю, что с Тёмными магами обращаются несправедливо. Но это ведь не повод…

Он резко поднял голову. В глазах сверкнула ярость, вспыхнувшая мгновенно, как пламя.

— Не повод⁈ — сорвался он. — Оливия, мы — потомки богов! Это не сказки, не выдумки храмовников! Мы — настоящие наследники силы! Такие как мы должны править!

Он встал, нервно прошёлся по комнате сарая, как зверь, запертый в клетке.

— Все эти лорды, эти герцоги… они лишают нас силы! Они не дают нам земли, не делятся властью! Мы, маги, вынуждены довольствоваться вассальными титулами. Должностями, которые нам были пожалованы захватчиками и самозванцами.

Он повернулся ко мне, лицо искажено гневом.

— Они создали Орден, который торгует нашими женщинами! Отдают их в браки нужным родам, чтобы получать от них детей с сильной кровью. А потом используют эту кровь, чтобы сковывать нас заклятиями, лишать силы, подчинять!

Я поняла, что он говорит о магическом браке — о тех союзах, где служители Ордена сами выбирают семьи, обязанные предоставить дочерей. В этом, пожалуй, был свой смысл: ведь так женили в основном дочерей магов, усиливая их род или отдавая в семьи сеньоров. Так или иначе наши семьи были на учёте.

Но я не видела в этом того зла, о котором говорил он. У нас всё равно оставался выбор — не больше и не меньше, чем у других женщин.

Однако спорить с ним не хотелось. Я лишь кивала, молча соглашаясь, позволяя ему думать, что я разделяю его убеждения.

Он вскочил, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.

— Ты не видишь в этом несправедливости⁈ Чтобы просто пройти на твою церемонию, мне пришлось платить им! Хотя герцог получил шанс на невесту просто так!

Я молча кивнула.

— Вижу, — тихо ответила я. — Но это… такой порядок.

— Порядок⁈ — он почти выкрикнул. — Порядок, где боги склоняются перед обычными людьми⁈

Он сделал шаг ко мне, и в его взгляде мелькнуло нечто безумное — смесь веры, боли и фанатизма.

— На Севере, за стеной, у таких, как мы, больше прав. Там не прячут свою силу, там служители ложных религий не приковывают цепями магов!

— И какая же там власть у таких как мы? — спросила я, вспоминая строки из книги «Кровь и Дух», где описывались пугающие доктрины северных земель.

Дербиш замер на секунду, потом улыбнулся.

— Абсолютная власть сильнейшего, — сказал он тихо, почти благоговейно. — Мы — высшая раса, Оливия. Нам принадлежит всё, что живёт и дышит.

Он снова поднёс мне кубок, поддерживая за подбородок, и заставил сделать глоток.

— Оливия, — тихо сказал он, — я понял… Это ты, думал, может твоя сестра, но это ты — та, кто провернул время вспять. Это редкий дар. Очень редкий. Тебе будет дано особое место. Там, за стеной, тебе будут рады.

Я смотрела на него, чувствуя, как от отвращения сжимается горло.

— Значит, у меня будет власть и привилегии. — подытожила я спокойным голосом. Лорд Дербиш лишь кивнул.