Гарем на шагоходе. Том 10 - Гриша Гремлинов

— Не могу дышать её запахом… Я… сейчас… задохнусь или сожру её… — просипела Изольда.

— Это лучшее, что я видела со времён падения Империи! — продолжала заливаться смехом Кармилла. — Мой новый любимый сериал! Я хочу пересматривать это каждый вечер перед сном! Волк, дорогой, ты гений! Самый жестокий, извращённый, восхитительный гений!

— Так им и надо, клыкастым ублюдкам, — с мрачным удовлетворением произнесла Лекса, стоявшая за моим креслом. Она скрестила руки под грудью, и в её голубых глазах плясали отнюдь не дружелюбные огоньки. — Это даже лучше, чем электрический стул. Медленное, мучительное унижение. Мой отец бы это оценил.

— Капитан, это… жестоко, — тихо сказала Шондра. Она единственная не разделяла общего веселья. Её лицо выглядело серьёзным, почти печальным. — Они, конечно, заслужили наказание. Но отправлять к ним Сэшу… Она же не понимает, какой опасности себя подвергает. Один из них может сорваться.

— Не сорвётся, — ответил я, не отрывая взгляда от экрана. Там Сэша как раз пыталась обнять сразу обоих близнецов, которые застыли, как единое целое, и смотрели на неё с одинаковым выражением вселенского ужаса. — Они слишком напуганы.

— Именно поэтому это опасно! — возразила Шондра. — Голодный, напуганный хищник непредсказуем!

Я перевёл на неё взгляд и вздохнул:

— Шони, в качестве страховки у нас есть гиперкуб.

— И это не жестокость, мамочка, — фыркнула Кармилла. — Это дрессировка. Они — стая диких, опасных зверей. Чтобы они стали безопасны для остального экипажа, их нужно сломать. Загнать их инстинкты так глубоко, чтобы они боялись даже подумать о нападении.

— Дрэйвен стал примером того, что их ждёт в случае неповиновения, — кивнул я. — А это — закрепление материала. Они должны научиться ассоциировать запах потенциальной жертвы не с едой, а с ужасом и унижением. Сэша — идеальный раздражитель. Она пахнет, как ходячий деликатес, и ведёт себя, как ожившая плюшевая игрушка. Для их гордыни это смертельный удар. После такого урока они будут шарахаться от каждого члена экипажа, как от огня.

Лекса хмыкнула.

— Психологическая кастрация. Мне нравится.

— Это неправильно, — покачала головой Шондра, но спорить больше не стала. Она понимала мою логику, хоть и не принимала её.

Мы молча смотрели, как Сэша заканчивает свой «круг дружбы». Она добралась до Валериуса. Бывший лидер стоял, прислонившись к стене, и смотрел на неё с выражением мученика, принимающего последнюю пытку. Сэша обняла его, прижавшись щекой к его груди и умиротворённо замурлыкала.

— Ты их главный, да? — спросила она. — Ты должен обнимать их чаще! Чтобы они не грустили!

Валериус молчал. Я видел, как дёргается жилка у него на виске. Он терпел. Он держал слово.

Наконец, Сэша отпустила его и, довольная, хлопнула в ладоши.

— Ну вот! Первый урок дружбы окончен! Кити-кити! Вы все такие молодцы! Завтра обязательно повторим! Вы будете гладить Хики и чесать его за ушком! Капитан сказал, что вам нужно много-много учиться!

Она собрала свои фломастеры, подхватила мольберт и, помахав им на прощание, выпорхнула из грузового отсека.

Вампиры остались стоять в гробовой тишине.

Они медленно, очень медленно приходили в себя. Некоторые покачивались. Изольда судорожно поправляла платье. Лазарус выглядел так, будто его только что переехал каток — розовый и пушистый. А Кристалл… она просто села на пол и тупо уставилась в одну точку. Кажется, в её мозгах произошло короткое замыкание.

Я умиротворённо вздохнул и смахнул окно, предоставив дальнейшую слежку за моими любимыми кровососами Ядвиге.

Дверь на мостик с шипением открылась, и влетела виновница торжества.

— Волк, кити-кити! — она сияла. — Я всё сделала! Мы теперь друзья!

— Мы видели, Сэша, — улыбнулся я. — Отличная работа.

— Они такие милые, когда привыкают! — с восторгом заявила она. — Сначала были немного хмурые и напуганные, наверное, потому что у них друг растаял. Но потом я их всех обняла, и они сразу стали добрее!

Кармилла снова залилась хохотом.

— Особенно та красивая тётя в платье, — продолжала Сэша, имея в виду Изольду. — Она так сильно напряглась, когда я её обнимала! Наверное, от радости!

— Несомненно, от радости, — подтвердила Лекса, прыснув в кулак.

— А их главный, он такой серьёзный! — не унималась кошечка. — Я ему сказала, что ему нужно быть поласковее со своими друзьями! И он, кажется, понял! Он так внимательно слушал!

Я представил, о чём в этот момент думал Валериус, и моя ухмылка стала ещё шире.

— В общем, — подытожила Сэша, с гордостью выпятив грудь, — операция «Дружба» прошла успешно! Теперь у меня есть двенадцать… ой нет, одиннадцать новых друзей! Они просто очень-очень стеснительные! А можно мы в следующий раз устроим пижамную вечеринку? С попкорном и страшными историями!

— Обязательно, Сэша, — кивнул я. — Обязательно.

Она радостно подпрыгнула и, напевая что-то про дружбу и котят, ускакала в свою каюту.

На мостике снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь затихающими всхлипами Кармиллы.

— Пижамная вечеринка, — прошептала она, вытирая слёзы. — С вампирами. Боги, я готова продать душу за билет на это шоу!

— Думаю, они теперь на всё согласятся, — хмыкнул я, откидываясь в кресле. — Групповая терапия творит чудеса. Особенно, если терапевт — милая кошечка, а за дверью с отравленным дротиком стоит её хозяин.

Я снова вызвал окно на экран.

Альпы медленно, как сомнамбулы, начали приходить в себя. Валериус что-то тихо сказал, и двое из них, брезгливо морщась, подошли к луже, оставшейся от Дрэйвена. Урок усвоен. Но дрессировка только начинается.

* * *

Прошли ещё сутки. Пейзаж на центральном мониторе не изменился.

Уже несколько дней мы с Беркутом шли по этой выжженной, растрескавшейся земле, и единственным развлечением было наблюдать, как «Мехатиран» перепрыгивает через очередную расщелину, рискуя свернуть себе титановую лодыжку.

Ну и ещё альпы порадовали — пижамная вечеринка удалась. Кармилла наделала себе скриншотов и распечатала, чтобы подарить каждому в рамочке.

— Кити-кити, Волк, а мы скоро приедем? — раздался рядом знакомый, полный нетерпения голосок укротительницы вампиров.

Я оторвался от созерцания карты на боковом экране и посмотрел на Сэшу. Она сидела в кресле с лисёнком на коленях и болтала ногами, обутыми в пушистые розовые тапочки.

— Скоро, котёнок, — вздохнул я. — Как только эта пустыня решит, что с неё хватит, и превратится во что-нибудь более симпатичное.