Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

— Ну ты… Воевода… Даешь. Кха. — Он рукой прикрыл рот. Говорил тихо, кашлял в рукав. — Я думал, рассказы… Кха. Преувеличение, ну… Говорят многое. А здесь сам, как увидел… Что ты творишь.

Но я смотрел не на него, а на священника, застывшего рядом. Все того же настоятеля, что привел нас в монастырь. Отец Глеб выглядел помятым, но неплохо держался в седле.

— Зачем отца святого посреди ночи подняли? — Хмыкнул я.

— Я сам, господарь. Сам. Вдруг слово мое, поможет. Без крови хочу. Хватит ее. Довольно.

Уважительно кивнул ему. Ничего не ответил, только улыбнулся криво так, довольно злобно. Взлетел в седло одним махом молодецким. Проверил рейтпистоли и карабин. Рядом мои телохранители тоже поднимались на коней.

Скомандовал:

— Вперед.

Мы, не говоря ни слова, двинулись быстро, но как можно более тихо к елецкому кремлю. За спиной у ворот, прикрывая на всякий случай наш отход, осталось десять человек дозора. Город спал, жители его даже не представляли, что сейчас на его улицах вершится их будущее и их судьба.

Наша сотня шла по узкой улице между темных домов, дворов. Кони выбивали дробь, расплескивали вокруг грязь и превращали улицу в сущее болото.

Стены елецкого кремля были невысоки, за ними горел свет факелов и даже разожженного костра. А ворота были открыты. Атаман — ты, видимо… Полный идиот!

Во дворе стоял какой-то шум, дергались тени. Что-то там происходило. Крики, приказы, ругань. Волков решил собрать среди ночи военный совет, созвать своих подчиненных людей, раздавать приказы, пробуждающимся бойцам. Все, как я и думал. Неразбериха полнейшая, наложившаяся на злость и уверенность, что все мои силы валяются пьяными в монастыре и окрест.

— Вперед. — Повторил я, направляя своего скакуна прямиком в ворота.

В руки взял аркебузу. Если будет какое-то сопротивление, придется его пресечь на корню. Да, это жестко, да, будут жертвы, но не так уж и много как могло было быть, начни мы биться с Елецкими в поле или еще как.

Надеюсь, поляжет минимальное количество бойцов с обеих сторон. При лучшем стечении обстоятельств, шума, гама, стрельбы и кровопролития случиться не должно. Постараюсь сделать так, чтобы все они сложили оружие, увидев, что происходит.

Мы неслись сквозь ночь!

Поднимались на холм.

Первые люди встретились нам метров за пятьдесят до отворенных настежь ворот. Один, увидев нас, ломанулся во дворы, в грязь, возможно, упал, уполз, но скрылся. Без шума и криков просто исчез во мраке, затаился. Второй боец, бегущий куда-то с выпученными глазами, отпрыгнул в сторону, смотрел на нас, как на призраков, явившихся из самой преисподней.

Он даже чуть присел от страха. Вжался в стену дома, начал сползать по ней.

Люди над воротами елецкого кремля всполошились, когда мы уже были под ними.

— Всем стоять! Гарантирую жизнь! — Заорал я! — Знамя!

Пантелей, до этого момента просто держащий флаг справа от себя на копье, приподнялся в седле и взмахнул им, развивая над собой.

Наш вид вселял ужас и панику в сердца видевших нас елецких служилых людей. Мгновение назад они чувствовали себя в безопасности, дремали в караулах. А сейчас? Здесь, прямо перед ними вооруженная, снаряженная и готовая к бою конная сотня сплоченных бойцов.

Страх сковывал, не давал двигаться. У каждого в голове горел вопрос — откуда они? Убьют ли? Как спастись?

Мы вошли во внутренний двор.

— Бросай оружие! Бросай! — Орал я. Другие воины сотни грозно направляли дула мушкетов на замерших у костра людей.

Их здесь оказалось с десяток и еще полагаю, столько же, находилось на постах, на стенах кремля.

Жертвовать собой и кидаться в бой никто из них не пожелал. Все замерли, чуть ощетинились. У кого было копье, тот выставил его, у кого сабля — обнажил. Стояли сгрудившись. Спиной к спине, плечом к плечу. В их глазах я видел страх.

Но падать ниц они не собирались. Будет бой, постараются отбиться, хотя и понимает каждый — им конец.

Но, мы не нападали.

— Собратья! — Обратился я к ним всем. — Слово мое. Слово Игорь Васильевич Данилов, что под Воронежем татар побил! Опустите оружие, и никто не пострадает.

— Царь… Царь… — Стали они перешептываться.

Действительно начали опускать оружия, переглядываться, пожимать плечами. Мои люди не били их, не стреляли, не секли. Они просто ворвались внутрь и принуждали числом и страхом сдаться. Не сопротивляться. Так будет лучше. Так, никто не умрет.

В этот момент из дверей терема вылетел наш старый знакомец. Расхлестанный кафтан, шапка набекрень, в руках обнаженная сабля. Еще одна баторовка, только поплоще первой, потерянной в бою со мной.

Иван Волков собственной персоной.

— Что здесь!

Увидев нас, он остолбенел.

Мои люди в это время занимали позиции. Два десятка их спешилось. Они поднялись на охранные посты над воротами, обходили кремль по внутренней стороне, сменяли караулы. Местные не пытались сопротивляться. Отступали, двигались к костру, к своим, опустив глаза и оружие.

Власть пока что неспешно переходила бескровно и спокойно в мои руки.

— Как… Как! — Глаза атамана выпучились так, что казалось, вот-вот вываляться из орбит. — К оружию! Тревога!

Но, каких-то особо бурных ответных действий это не возымело. Десяток, замерших у костра людей и подходящих к ним бывших постовых, оказался в меньшинстве, окружен. Кинься они — залп положит всех, ну или почти всех разом.

Люди это понимали, поэтому оружие убрали, отошли дружно к строению слева. Им не чинили вреда. Пятеро моих бойцов стало рядом с ними. Больше для порядка и немного для устрашения. Чтобы дурости какой не сделали. Мало ли.

До слуха моего донеслось, что говорят они, увещевают елецких не сопротивляться, и все будет как прежде. Хорошо будет. Без крови.

Я и мои телохранители оказались тем временем уже у ступеней терема воеводы. Там на крыльца замер ошалелый Волков.

— Думал, сбежал. — Усмехнулся, смотря на него. — Бросай сабельку, а то опять уронишь.

К уважению моего противника он не впал в истерику и не кинулся в драку как первый раз.

— Ты! Собака! — Выругался, сделал неуверенный шаг вперед. Вниз по лестнице.

Пришлось отложить аркебузу. Спрыгнул с коня, выхватил свое легкое, трофейное еще у Нижегородца под Воронежем оружие.

За спиной атамана, из двери в здание появились еще несколько человек. Тоже вооруженные и очень напряженные, совершенно не понимающие, что здесь происходит бойцы. Скорее сотники, атаманы — офицерский состав из тех, кто остался в Ельце после ухода воеводы с основными силами к талицким бродам.

Они смотрели на творящееся и… Уверен, в голове каждого из них сейчас стоял такой же вопрос, что и у рядовых дозорных. Стоит ли пытаться сражаться, противостоять этой силе, что пришла. И зачем? Ведь на кону жизнь. Огромный риск. Десятки конных людей с аркебузами наготове сейчас в кремле. Как им противостоять?

Нужно решать — здесь и сейчас.

Да, может быть, поднятые по тревоге подчиненные люди и смогут с нами всеми справиться. Пока соберутся, пока организуются. Прольется много крови. И, что самое важное. В случае начала острой фазы конфликта — мы же не будем просто смотреть на происходящее.

Мы можем легко поджечь город и убивать всех, кто пытается его покинуть.

Да, сейчас сыро, идет дождь, но уничтожить, к примеру, пороховой склад и склады с зерном мы вполне можем.

я решил упросить их муки выбора.

— Сдавайтесь! — Выкрикнул громко. — Всем гарантирую жизнь! Мое слово!

— Падаль! — Заорал атаман, сделал еще шаг мне навстречу. — За мной убить их. Их всех! Убить!

Он стоял на лестнице терема, спустился еще немного. Замер примерно на ее середине и размахивал саблей. Выкрикивал бранные слова и приказы.

Я поднял руку.

— Не стрелять! — Обратился к тем, кто замер за моей спиной и тем на входе в здание. — Я вам не враг! Не татарин! Имя мое, Игорь Васильевич Данилов. Воевода из Воронежа. Хватит кровь русскую лить! Собратья! Опустите оружие! Никто не пострадает!