Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

— А ты, воевода?

— А я с этим Усом, своими и десятком твоих молодцев объедем стены. Караулы проверим и поясним людям, там стоящим, о том, что теперь власть в Ельце поменялась.

Он смотрел на меня с удивлением.

— Как город проснется, всем остальным скажем. А пока дозорным надо.

В этот момент Сава подъехал к терему на лошади. Конь был добрый, крепкий. Конечно, не чета моему, выделяющемуся на фоне вообще всей моей армии. Но прямо дорогой скакун. Да и если вглядеться, сам казак не был беден. Вряд ли что-то здесь мог делать на этом ночном совете кто-то меньше сотника. В целом, если сравнивать с моими офицерами, то больше напоминал он атамана беломестных казаков.

— Готов я, Игорь Васильевич.

Нас ждала ночная прогулка вблизи крепостных сцен и разговоры с ошарашенными… А какими им еще быть? Дозорными.

От автора:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

https://author.today/reader/492721

Глава 5

Я поднялся в седло, осмотрелся.

В кремле все было уже более-менее спокойно. Сопротивления не возникло, напряжение местных служилых людей поубавилось. Их никто не бил, не пытался как-то угнетать. Просто так случилось, что в один миг Иван Волков лишился всех рычагов управления гарнизоном.

Махнул Пантелею и прочим своим телохранителям.

Они были тут как тут.

— Яков, десяток людей мне!

Он распорядился быстро, нашел тех, кто двинется со мной. И мы выступили к воротам кремля, а дальше к башне, через которую зашли в Елец. Все той же дорогой. Как-то так складывалось, что круговой объезд всей крепости лучше оттуда совершать.

Хромой казак трясся в седле рядом. Телохранители встали коробочкой, а прочие бойцы разделились — четверо чуть вперед, остальные шли следом.

— Скажи, Сава, кто ты? — Начал я.

Мне действительно было интересно, что это за казак, почему он решил перейти на нашу сторону. Все же — союзник. Так выходило. Нужно понимать, почему поддержал, на чем основано доверие.

— Я-то. — Он усмехнулся, подкрутил ус. — Казак беломестный. А еще… Сотник я. Токмо без сотни.

— Это как? — Удивился.

— Ды как? Вот так. — Он недовольно хмыкнул, скривился. — Семен Белов сотню мою к бродам увел.

Взглянул на меня косо, добавил.

— Встречать тебя, Игорь Васильевич, там надумал.

— А сам-то ты чего не пошел?

— Да, так пошло, захворал я. — Он криво улыбнулся. — Нога, шоб ей пусто было, псина этакая. — Он по ней хлопнул. — Бывает, как защемит, не в моготу. Хоть на стену лезай.

— Ясно. А чего ты меня-то признал так, сразу?

— Так, видать же. — Он говорить потише стал, чтобы слышал только я. — Царь. Как ни глянь, господарь. Про которого гутарют усе.

Я промолчал, хотя и насторожился.

— А я-то. — Он вообще перешел на шепот, этакий, заговорщический. — Не ведаю. Царь али не царь. Царев нонче много. Но…

Я бросил на него косой взгляд, и казак продолжил, поняв, что не вызвала его фраза у меня какой-то злобы. Сам то я себя государем не именовал, не звал и не считал. Так что сомнения данного товарища вполне понимал. Было интересно, почему он перешел на мою сторону.

— Так вот, я об чем. Мне Федор Шрамов, дружок мой, выходит. Товарищ боевой, побратим, коих мало про тебя сказывал. Заезжал тут он, ты же его посылал.

Вот как выходит. Оказывается, этот казак знает служилого человека из Чертовицкого. Отлично. Хоть и ушел он давно, но то, что говорил здесь с людьми, то, что письма передал — свою роль сыграло. А уже остальные гонцы, их сообщения на подготовленную почву ложились.

— Знаешь его?

— Не то слово. Мы с ним… Но это другое. Это старое. Былое. Это ладно. Так вот, он же гутарил, что супротив татар войско ты собираешь. — Шмыгнул носом, ус подкрутил. — И, это, гутарил, что сил мало у Воронежа. Помочь надо. В Рязань от нас пошел. Воеводе нашему он это все говорил. И я говорил, что идти надо. Крепко за это встал. А этот… — Лицо казака исказилось недружелюбной гримасой. — Заладил нет, да нет. Тута сидим. Придут татары, у себя бить будем. Не придут и ладно. Сила царю… — Он сплюнул. — Царьку, ты прости меня, Димитрию нужна, говорил.

— А ты, получается, не за Дмитрия? — Спросил я прямо.

Он вздохнул, глянул на меня косо.

— Как есть скажу, Игорь Васильевич. Я за жизнь. — Улыбнулся криво казак после этих слов. Головой тряхнул. — Ты вот, живой. Вижу тебя. Про дело твое слышу. А Дмитрий помер давно. Так-то, судачить про это у нас раньше как-то несподручно было. И плетей дать могли. А теперь-то, раз ты здеся власть, изрекаю открыто.

— Помер? — Удивился я.

С чего интересно, Дмитрию помирать? Или вся эта история с кучей смертей и чудесных спасений заронила сомнения в голову этого человека.

— Ну а как еще-то? Раз помер, когда малой был. Два, когда в Москве был. Сколько можно то?

Он развел руками. Повозился в седле. Повторил.

— Сколько можно? А, Игорь Васильевич?

— И то верно.

Мы наконец-то добрались до надвратной башни. Наш гарнизон стоял здесь и встретил вполне обыденно. Десятник отчеканил, доложился, что все спокойно. С момента нашего отбытия ничего не произошло. Ворота заперты из города никто уйти не пытается, тихо все. Елец спит, только в кремле возня какая-то.

Так, то — мы там суету навели.

Напомнил ему, что пленных, как в себя придут не бить без необходимости, не неволить. Отпустим их чуть позднее. Поутру лучше всего, к женам и детям.

Десятник понимающе закивал.

— А что, если полезет кто, воевода?

— Да, не полезет. — Проговорил я. Подумал, добавил. — Ну а если и прямо много. Ворота не открывать, в набат бить. Мы на помощь подойдем из кремля.

Дальше двинулись по часовой стрелке объезжать прочие посты и башни. Все же Елец крепость крупная, здесь служилых людей и укрепленных позиций даже после увода части сил хватало. Все нужно объехать, всем дать новые вводные по факту сложившейся ситуации.

Это и нам на руку. И спокойствия больше будет в самом городе.

А то власть сменилась, а те, что в дозоре стоят и не в курсе. Мало ли что начнется. Порядок должен быть. Порядок — это главное.

Двигались.

Острожные стены, выходящие к реке, охранялись плохо. Видно было даже в темноте, что гарнизона на них никакого нет. Только на башнях люди стоят и огни горят. Перебраться можно было и здесь. Да, чуть сложнее, но, скорее всего, получилось бы. Разгул для контрабанды и всяких разбойников.

Непорядок. Разгильдяйство полнейшее.

Может, непогода тому виной. Дождь промозглый, моросящий все так и не закончился. А может, люди расслабились. Опасности вроде нет. Татар же нет, или как? Воеводы нет, войска увел к бродам. Его человека захватили то ли враги, то ли… Здесь как раз сомнения и смятение начинается, за которым и стоит весь творящийся хаос. Какие-то люди странные пленили главу города. В бой не желают вступать. Ушли к монастырю.

А еще — перепились там все. Кричали, шумели. Зачем сторожить?

Вся ситуация показывала на то, что план мой вполне удался. И в Ельце Смутно было. Служилые люди не стояли друг за друга, и присутствовал некий разброд и шатания.

Охрана первых двух башен глазела, чуть ли рот не открыв на нас. Только головами кивали. Говорил я им, что атаман их, Волков — схвачен. В поруб посажен. Им, простым людям не угрожает ничего. Городу тоже. Служите как служили, утром вначале в терем, как смена придет, а потом спать.

Дозорные кивали как болванчики, не очень понимали, что происходит. Что делать и что все это значит.

Но, вид Савы, меня и узнаваемого знамени за спиной, а также спокойствие моих людей становилось хорошим доводом того, что в жизни их ничего не поменялось. Противиться, смысла нет, рисковать жизнью, а ради чего? Волкова?