Движение льда - Владимир Георгиевич Босин
На третий день наших прогулок мы посетили деревню. Евсей называет селом, но в отсутствии церкви по классическому православному канону это будет неправильно. Но кто их тут разберёт? Если здесь и религии нет. Народ почитает некие высшие силы, которые наделили местных магов силой. Есть храмы в честь стихий, здесь всё завязано именно на магию. И развитие цивилизации идёт не по техническому руслу, а с использованием магических технологий. Об этом мне ещё предстоит узнать.
Две параллельные улочки и несколько проулков, а ещё единичные строения ближе к воде и лесу. Вот и всё село. Я не заметил здесь какого-нибудь общинного центра. Дома неказистые, будто вросшие в землю. Но крестьяне, хоть и одеты скромно, всё не в равнину. Детвора бегает босиком, взрослые в поршнях или лаптях. Но попадались и более прилично одетые. Некие подобия жилетов поверх рубах и сапоги, все в головных уборах. Почти в каждом доме наличествует какая-никакая скотина. Куры-утки, поросята или даже корова с лошадкой попадались. Думаю, что по местным меркам село богатое, просто мне непривычно смотреть на крестьянские жилища. Люди не производят впечатления забитых. На меня смотрят с опаской и стараются побыстрее разминуться. Но и не заметно, чтобы издалека начинали бить рабские поклоны.
Глава 4
На сей раз Евсей провёл мне экскурсию по господскому дому и округе.
Сам дом бревенчатый, рубленный в «лапу». Под крыльцом небольшой сарай. Через небольшие сени мы попали в гостиную. Там мы завтракали сегодня. Есть и красная горница, та побольше и в ней принимают почётных гостей. Здесь же находится лечебный кабинет господина Мелехова. Центральное место в доме занимает большая печь. Ну это понятно, лето здесь короткое, а зима длинная. На втором этаже четыре спальни, в одной пока сплю я.
На улице отдельный флигелёк с печкой, там готовят пищу, чтобы не коптить главный дом.
— Тут и наша дворня живёт, — пояснил мой гид, — кухарка с челядью и бабы, что по дому убирают.
Ну я так и понял, потому что из флигеля выскочила Варька, что-то жадно жующая. Увидев нас пискнула и нырнула назад.
Чуть дальше пошли сараи. Это сеновал для скотины и амбар для хранения зерна, рыбы и прочих продуктов.
Имеется и тележный сарай с конюшней. У барина есть свой выезд, а также повозки для хозяйственных нужд. Я посмотрел на флегматично жующих сено двух лошадок. Тут же развешаны утварь, сбруи и колёса. Под навесом стоит большая телега.
— Там у нас скотный двор. Но Вам лучше туда не ходить. Дюже дурно пахнет, — ну ежели ему плохо пахнет, то и мне не дело туда лезть.
Вот, собственно, и все село. Кузнеца своего у них нет. Говорят старый помер, а новый пока не объявился. Люди вынуждены ездить в соседнее большое село Усть-Важское.
Лекарь вернулся только через неделю, подходя с Евсеем к дому я увидел повозку, в которую была запряжена одна лошадка и мужиков, которые тянули в дом бутыли, свёртки и тюки. Видать хозяин поместья совместил приятное с полезным и прикупил в уездном городке всё необходимое.
— Дорогой Вы мой, давайте оставим дела на потом. Я немного устал с дороги и хочу отдохнуть. А вот перед ужином жду Вас, Константин Павлович, у себя в кабинете. Там и поговорим, — мы чинно сидим за столом и вкушаем обеденные яства. Мы уже осилили по тарелочке ухи и теперь перешли к основным блюдам. Я дал знак слуге, и тот отрезал мне кусочек запечённого в овощах зайца. А вот Григорий Яковлевич предпочёл пшённую кашу с тушёной говядиной.
От предложенной домашней наливки я отказался, попросив налить мне охлаждённого морса. На загладочку взял большой пирожок с малиной. Он так настойчиво смотрел на меня, что я не удержался.
На этот раз не стал удаляться в свою спальню, предпочёл посидеть в хозяйском кабинете. Я уже в достаточной степени окреп, чтобы после длительной прогулки и сытного обеда не уходить в комнату спать. Мне не дают успокоиться миллион самых разных вопросов.
На полках заинтересовали специализированные труды «О растениях и лекарственных травах», «Домашний лечебник», «Аптекарский устав Российской империи». Были и просто художественные книги на английском и французском языках. Я обратил внимание на годы издания. Они колебались от 1056 года до начала двенадцатого столетия. Самая свежая была датирована 1239 годом. Ясно, что Рождество и Сотворение мира тут ни при чём. Были и книжки о магии. Вот тоненькая книженция «О наложении рук и вытяжении боли». Я с трудом продрался сквозь мудрёный текст. Смысл от меня ускользает. Отдельно идут рисунки с положениями пальцев, кистей и самого тела лекаря. Видимо это какие-то заклинания.
— О, Ваша светлость. Я думал, Вы изволите почивать. Извините, у меня не так много книг для человека Вашего уровня. Тут всё больше Симочкины книжки про чувства. Серафима — это моя младшенькая. Может чайку? — без перехода перешёл Григорий Яковлевич к чревоугодничеству. Он застал меня сидящим в кресле с книжкой, которая меня сильно заинтересовала. Называется «Писание о четырёх стихиях и духах природы». В начале труда шёл эпиграф, «О земле, воде, огне и воздуху, и о духах, кои сии стихии населяют, и как их умилостивить да на дело привлечь». Причём здесь не шла речь о том, как молиться этим могучим природным стихиям. Скорее как ими управлять.
— Можно, — не стал отказываться я. Вскоре служанка сноровисто накрыла стол, а Евсей притащил исходящий паром самовар.
— Ну, задавайте Ваши вопросы Константин Павлович. Я же вижу, как Вы нетерпеливы. Вы так и не смогли вспомнить всё?
Я отхлебнул ароматный горячий напиток и отставил фарфоровую чашку.
— Да как Вам сказать, уважаемый Григорий Яковлевич. Натуральная чересполосица. Тут помню, тут не вполне. Благодаря Вашей помощи мне удалось вспомнить кто я и кое-что о своей семье. Но вот причины моего появления у Вас и своё ужасное физическое состояние объяснить не могу. В целом картину своей жизни не могу пока восстановить. Постоянно обнаруживаются пробелы в памяти. Остаётся только рассчитывать на Вашу помощь.
Хозяин дома сидит в глубоком кресле, он будто погрузился в дрёму, слушая мою сбивчивую речь. Но когда я замолчал он открыл глаза.
Да, жизнь помотала этого немолодого человека и возраст отразился на его лице. Глубокие морщины на лбу и более мелкие мимические говорят о том, что страсти различного порядка затрагивают и его душу.
