Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин
Наугад выдернул из-под матраса журнал «Недвижимость Лондона»… Апрель, 1924 год. Обложка потёрта, страницы пожелтевшие. Определённо, он тут десятки лет. В журнале чёрно-белые картинки всевозможных домов. Но интересно не это, а то, что, оказывается, матрас лежит на нескольких стопках газет и журналов. И память не подсказывает, почему прижимистые Дурсли их не сдали в макулатуру. Ведь матрас вполне можно положить и на дощатый пол.
Кстати, вот здесь в углу поднимается половинка доски. Её нужно всего лишь подцепить гвоздём. Тем самым, сучкоковыряльным… Вопрос зачем?
Доска поднялась, но вместо предполагаемого тайника оттуда пахнуло сыростью и плесенью. Плафон отразился в подпольной луже непонятных размеров, что уходит куда-то вбок. И память с удовлетворением подсказывает, что совершенно верно, надо бы втихаря ещё туда воды подлить…
Гарри, оказывается, частенько ночью таскал с кухни ковшики воды.
— Что ты тут за нездоровую сырость развел? Лягушек, что ли выращиваешь, начинающий французский кулинар? — недоумеваю, и память подсказывает, что Гарика дразнят в школе «жабёнком», но он даже не предполагал, что лягушек можно выращивать и есть (Отвратительно!), и дразнят по какому-то другому поводу. Лягушек под полом отродясь не было. Впрочем, и от змей память категорически отмахнулась.
Зато пока я раздумывал над этими загадками, ладонь мимоходом пошарила на полке и нащупала очки.
Очки… Охренеть. Натурально гаррипоттеровские круглые очки. Уродливые, коричневая оправа, толстое стекло. Странно, зрение-то нормальное, тогда зачем? Но по ощущениям, Гарри реально их носил, сколько себя помнит, и очень любил.
Я нацепил их на нос и, прищурившись, сунул длинные дужки за уши. Любопытно — вообще без диоптрий, что ли, очочки? И вдруг память вновь раскрылась. Откуда взялись, не знает, но да, поначалу видел без них очень плохо, но когда рос, вместе с ним росли и очки, причём он воспринимал это совершенно естественно. Так чем они ему так нравятся-то? О! Я сделал какое-то привычное внутреннее усилие — и поверхность доски приблизилась, словно я смотрел в десятикратную лупу. Точно! А вдаль как бинокль работает, тоже примерно десятикратный. Причём кратность увеличения можно в этом диапазоне менять по желанию. Видно, артефакт подстраивается под хрусталик.
А чёрно-белые фотографии домов в журнале, на которые глянул мельком, вдруг приобрели чёткость и объëмность. Ишь ты… Причём это не какие-то волшебные журналы. Похоже, псевдотрëхмерность добавлялась любым плоским картинкам. Фонарям, рекламным постерам, какой-то женщине в старомодном платье и шляпке. Правда, какого-то особенного волшебного эффекта не было. Прикольно просто. Так, а может… Нет, болото под полом никак не изменилось, заставило лишь чихнуть и вернуть доску на место.
Я снял очки и погладил кончиками пальцев. Надо же, а с виду совершенно никакие.
Ах да, они и падали, их швыряли, на них наступали, но, похоже, парень понятия не имеет, что стекло вообще-то штука хрупкая. Всегда поднимал, надевал и всё в порядке. Похоже, даже грязь к ним не липнет. Не запотевают опять же. Действительно интересная вещь. Артефакт определённо, причём очень крутой. Откуда только взялся-то? Дамблдор, может, подогнал, который тут не дамбигад? Сомнительное что-то меня тут окружает, чтобы чётко определить.
У тётки спрашивать пока рано, отношения не очень. Ну да постепенно выясню, что тут на самом деле.
Глава 3. Город и комары
Ладно. Надо обследовать окрестности. Память Гарри как-то избирательно выдает информацию. И просто так напрячь её, чтобы вспомнить хотя бы расположение улиц да скверов, а также имена знакомых, не удается. По крайней мере, пока. Предполагаю, что включится, когда попадётся на глаза. Такое, значит, ощущение.
Где школа, в которой он учится? Где обычно играют дети? Чем вообще занимается летом английский мальчишка пригорода Лондона начала девяностых? Опять же, на прямые запросы память молчит и о наличии друзей, и, хотя бы, приятелей. Возможно, как и в романе, мальчишка был изрядным интровертом… По крайней мере, у маглов. Гм, а в магическом мире разве нет? Приобретённое это или природное свойство? Может, лёгкая форма аутизма, а может и действительно проклятие какое действует…
Ладно, гадать не имеет смысла… Ах чёрт! Мне же десять лет, а родственники суровы, очевидно, надо же отпрашиваться!
А вот, судя по осторожным шагам по лестнице, женщина, наконец, решилась отойти от своего ненаглядного сыночка.
Я привстал на локте, прислонился ухом к трубе, уходящей в стену. Затаил дыхание, привычно заткнул пальцем другое ухо и услышал лёгкий храп. Дадли заснул, видно, снотворное дали врачи перед уходом.
Гм, а мелкий Поттер-то, значит, отсюда подслушать мог что угодно. Память выдала гордость, смешанную со стыдом, а также стало ясно, что да, подслушать можно было многое, и об этом Дурсли не знали.
Кухня. Ну да, любимое место домохозяйки. Предписанное местными обычаями.
— Тётя Петунья, позвольте погулять, подышать свежим воздухом.
Тётка пронзила взглядом, словно подозревающий во всех грехах сканер. И поджала губы как-то требовательно. Память подсказывала, что Гарри в таких случаях просто опускал взгляд и молча сверлил им пол, ожидая высочайшего решения. Но судя по мимике, женщина сознательно или подсознательно ждёт доклад, обоснование, дополнительной информации. Даже забавно. Я кашлянул в кулак и вопросительно поднял брови. Точно. Чуть кивнула и шевельнула ладонью, мол позволяю, «излагай». Хех, похоже, так тут и обучают тому самому английскому стилю, который, вообще-то, универсален.
— Дадли я помог, чем смог. Завтрак приготовил. Продукты для обеда в холодильнике. Картошку съел, живот не болит. Машину дядя не ремонтировал, значит, инструменты все на месте, разбирать не надо. Самой машины тоже нет, пока мыть нечего. Генеральная уборка по дому была позавчера, ещё рано. Газон подстрижен, цветы прополоты, живая изгородь выровнена. Лето, а я всё ещё совершенно бледный. Могут в школе глупые разговоры пойти о том, что меня несчастного запирают и не пускают гулять…
Петунья поморщилась и криво усмехнулась:
— Неплохо. А ты не совсем безнадëжен, Поттер. И почему же ты до сегодняшнего дня всегда изображал молчаливого тупицу?
Опа. Косяк? Ну, хуже не сделал, определëнно. Поэтому глазки в пол, в голос — смущения:
— Мне казалось, так будет удобнее всем. Но… я подумал, что бы сегодня стало с Дадли, если бы я, как обычно, промолчал и ничего
