Карта короля - Оксана Кас
Глава 26
Песни
В студию приехали, как и запланировали — к трем часам. Причем, с ними выехала и Минсо, что заметно расстроило парней. Но, приехав на место, она молча заняла одно из кресел и практически не участвовала в разговоре.
Да и начинали они вовсе не в студии — сели в кабинете Роуна, потому что нужно было многое обсудить.
Манера работы с айдолами в New Wave немного отличается от обычной. Чаще всего все партии в песне распределяют практически без участия артистов. Так было во время шоу, например — отправляясь на студию, все знали, что именно они будут петь, вплоть до выкриков в бридже. Но Роуну такой метод работы не нравится. Он кайфует, когда в процессе записи песня приобретает необычное звучание из-за особенностей исполнения. Хару пока не уверен, нравится ли такой метод работы Пэгун, но та и не претендует на роль главного музыкального продюсера группы. Она предпочитает писать свои любимые эмоциональные баллады, а их в альбоме много быть не должно.
Роун, поработав с Хару над песнями, записал демо и сделал распечатку гайда с текстом, где выделил те моменты, которые уже хочет отдать кому-то определенному. Креативный отдел, во главе с Минсо, потом тоже поработал над гайдом. Они определили ключевые места, которые могут стать вирусными, и порекомендовали их определенным мемберам, чтобы увеличить шансы на успех. В итоге Хару и парням достался текст, из которого примерно сорок процентов распределили между ними заранее, а остальное можно выбирать.
Хару почти не выбирал, ему и так придется много петь. Если в песнях есть моменты с высокими нотами, безопаснее их отдать Хару. Ноа — шикарный вокалист, но его сила в среднем регистре. Он, конечно, может спеть некоторые партии Хару, но там его голос будет звучать почти как крик, а Хару это дается легко… если, конечно, он стоит на месте, а не скачет зайчиком по сцене.
Очень быстро Хару понял, что присутствие Минсо весьма кстати. Обсуждая партии, Хару удалось передать несколько «вирусных» моментов парням, причем сразу заверив это у начальства.
Для начала отрепетировали только две песни, на которые будут снимать клипы. Их и отправились записывать. Хару усадили в кресло рядом со звукорежиссером, остальные то сидели на диване, то вообще выходили из студии. Роун же упорно не отставал от Хару. Он требовал выражать мнение, оценивать дубли, выбирать лучший. Это и удивляло, и создавало ощущение некоторого давления.
К тому же, это первая групповая запись с камерами. Их две — в вокальной кабине и у пульта звукорежиссёров. Из-за этого получалось, что Хару постоянно в кадре. Еще и Минсо. Она не вмешивалась, не перебивала — просто смотрела и давала редкие, но весьма емкие комментарии. Это тоже немного нервировало. У Хару было ощущение, будто он дипломную работу защищает.
В какой-то момент получилось так, что все парни вышли из студии, только Ноа стоял в вокальной кабине и готовился к записи. Хару осторожно обратился к Роуну:
— Почему я здесь? Имею в виду — я же не продюсер, почему вы постоянно меня спрашиваете о чем-то?
Роун ухмыльнулся:
— Ну, во-первых, ты будешь числиться в кредитах этого альбома. Во-вторых, твой слух тут очень полезен — ты чувствуешь фальшь и дисгармонию. Жаль, что не всегда можешь объяснить, что именно ты слышишь, но что уж поделать… в консерваторию тебя все равно без музыкальной школы не возьмут. Есть еще в-третьих. Ты хорошо знаешь всех парней, знаешь их способности, потому что вы вместе посещаете учителей и вместе репетируете. Сухён бы ни за что не признался мне, что может брать эти ноты… потому что боится. Но ты знал.
Хару немного неуверенно улыбнулся. Насчет последнего Роун прав — это он предложил часть партий с высокими нотами отдать Сухёну. У Хару — драматический тенор, а у Сухёна — лирический. Из-за этого его голос не такой плотный, как у Хару, он звучит воздушнее. Диапазон Хару все еще шире, вот только экстремально высоко он поет крайне редко, потому что это может стать причиной проблем с горлом — все еще мало практики. Так что Сухён прекрасно заменяет его во многих партиях. Если бы Хару знал об этом два месяца назад, то и в балладе «Perfect love story» один из припевов отдали бы Сухёну. Но тот почему-то промолчал и не признался Пэгун, что так умеет. Боялся, видимо.
— С вторым и третьим пунктом все понятно, — задумчиво сказал Хару. — Но… кредиты?
— Ты думал, что твоя работа с Роуном никак не отразится в документах? — немного удивилась Минсо.
— Работа? — удивился Хару. — Но я… просто…
Он замялся, не зная, что сказать. С его точки зрения он просто «нянчился» с проблемным продюсером, причем еще и неплохо проводил время. Не отдыхал, конечно, но полноценной работой это не назвать. Сидел, ворчал, посмеивался над некоторыми моментами, иногда предлагал что-то свое.
— Если тебе будет проще, то можно добавить в-четвертых, — ухмыльнулся Роун, — Фанатам нравится, когда в создании песен принимают участие айдолы, которые их исполняют.
Их недолгий разговор был прерван голосом Ноа из вокальной кабинки:
— Я готов, можно начинать.
Роун дал еще несколько указаний и началась запись.
Хару немного завидовал способностям Ноа. Ему самому постоянно говорят о его невероятном потенциале: драматический тенор, почти четыре октавы, красивый тембр. Мог бы петь даже в опере… теоретически. На деле эстрадный и оперный вокал — разные миры, конечно. Просто его врожденные данные впечатляют людей. Но одно дело — иметь эти данные, и совсем другое — уметь ими пользоваться. Ему придется ещё очень много работать, чтобы освоить хотя бы половину того, что уже умеет Ноа.
У Ноа — лирический баритон, две с половиной октавы. Тембр не самый бархатный, что для баритона считается минусом. Красивый тембр — это главное оружие вокалиста на сцене. Вот у Тэюна диапазон ещё скромнее, но тембр приятный, так что фанаты пишут о нём с восхищением чаще, чем о Ноа. Немного обидно. Можно быть мастером своего дела, а любить будут того, кому повезло с данными.
Правда, музыкальным продюсерам это не так уж важно. Роун ценит способности, а не тембр. Для Ноа он иногда специально понижает тональности
