Карта короля - Оксана Кас
— Хару! — окликнул его Роун. — Ты работать собираешься? У нас проверка на идеальность.
— А? Что? — едва не подпрыгнул Хару.
— Айгу-у! — недовольно протянул Роун. — Лично я тебя сюда сажал вовсе не за красивые глаза. Партию оценивать кто будет?
Хару рассеянно заметил, как за стеклом хихикает Ноа — Роун не отпустил кнопку и тот прекрасно слышал все, что происходило в студии.
— Простите, задумался, — смущенно улыбнулся Хару. — Включайте, я готов.
[*Длинная сноска для объяснения некоторых нюансов. У песни есть тональность — то есть, диапазон нот, от самой низкой к самой высокой, которые должен уметь исполнять вокалист данной песни. Особенно это заметно как раз в опере — арии там пишутся строго под определенный тип голоса — для лирического тенора, например, арий особенно много. Важный нюанс. Хороший вокалист, в принципе, способен исполнить песню не в своей тональности, но ему это будет сложно, некомфортно, нередко даже вредно для горла. В поп-музыке тональность песни может меняться в зависимости от части песни, но не всегда это делается ради удобства вокалистов. Теперь к деталям)). Чанмин рэпер, его не учитываем, остальные вокалисты, от самого высокого голоса к низким: Юнбин и Сухён — лирический тенор, Хару и Шэнь — драматический тенор, Ноа и Тэюн — лирический баритон. Для удобства Роун и Пэгун пишут песни в тональности драматического тенора, что наиболее комфортно именно для Хару и Шэня, а Юнбин и Сухён способны с этой тональностью справиться практически без лишних усилий. Некоторые «высокие» ноты Хару являются «средними» для Сухёна и «экстремально высокими» для Ноа. При этом Хару, за счет широкого диапазона, способен брать очень высокие ноты, которые недоступны даже Сухёну, а Ноа может их исполнить разве что фальцетом, и это будет звучать не особо мощно. И еще уточню. Баритонам вообще в к-поп сложно, они почти всегда поют в некомфортной тональности, потому что азиаты любят высокие ноты, мужские партии часто пишут для лирических теноров. Голоса Ноа и Тэюна по тембру близки к V из BTS или Чханёлю из EXO. Это позволяет им встраиваться в более высокое звучание групповых песен, но при этом они теряют часть своей индивидуальности, а раскрываются преимущественно в сольных работах.*]
Когда закончили запись двух песен, еще немного поговорили о других треках, попробовали спеть вне студии, пока с листа. Потом парни пошли в общежитие, а Хару остался с Роуном. Он ожидал, что Минсо тоже уйдет, но она осталась.
— Я посижу, послушаю, — сказала она Роуну. — Обещаю быть тихой. Ты знаешь, я это умею.
— И почему я вообще с тобой связался? — недовольно буркнул Роун.
— Потому что больше с тобой никто работать не может, — фыркнула Минсо.
Когда парни ушли, освободился диван. Минсо встала со стула, на котором тихонько сидела все это время, открыла тумбочку, достала подушку и плед, кинула их на диван.
— Беспардонная женщина, — продолжал ворчать Роун, копаясь в ноутбуке.
— Попрошу! Это я тебе покупала! А то спал раньше, свернувшись калачиком…
Тут Хару впервые реально осознал, что они очень давно знакомы. Не друзья, но общение выходит за рамки «начальница и подчиненный». Они словно… учились вместе? Или что-то вроде этого. Но спрашивать Хару, разумеется, не стал бы. Вот только внезапно на его невысказанный вопрос ответила Минсо:
— Не обращай внимания. Мы давно знакомы. Еще когда он был фронтменом рок-группы, я делала обложки для их альбомов. Потом мы вместе работали над к-поп альбомами.
Роун промолчал. Хару неловко улыбнулся и заметил:
— Я… сделаю кофе. Продюсер Им, вы какой пьете?
— Сидеть! — строго сказала Минсо.
И Хару, только начав вставать со стула, плюхнулся на него снова — уж слишком неожиданным был ее командный голос.
— Работайте. Я сделаю кофе. Насколько помню — без молока, одному без сахара, второму пару столовых ложек.
И она просто вышла из кабинета, оставив Хару удивленно хлопать глазами. Ситуация становилась крайне странной.
— Я тебе этого не говорил, но, вообще, она нормальная, — заметил Роун, — Не переживай, этот кофе тебе потом не будут припоминать. Но давай местами поменяемся. И возьми вон там вентилятор. Будешь включать его, когда я курить начну. А то как-то неудобно при женщине дымить.
Хару посмотрел в указанную сторону и пошел за вентилятором. Система понятна: Роун садится спиной к окну, открывает его, когда курит, вентилятор выгоняет дым в окно. Только Хару не был уверен, что это сработает. Впрочем, на улице тепло и нет ветра, началась полноценная весна, так что и дуть из окна не должно. Хотя немного задевает, что ради Хару Роун так не старался.
К приходу Минсо они немного изменили обстановку комнаты, все заново подключили. Роун зачем-то достал огромную коробку шоколадных конфет Ferrero Rocher. В Корее они расцениваются не просто как сладости, а как элитный праздничный подарок, потому что достаточно дорогие. Минсо постучала, Хару открыл дверь. Она зашла с подносом — две большие кружки с черным кофе, третья с шапочкой взбитых сливок.
— В темной кружке с сахаром, в светлой — без, — сказала она, поставив поднос на стол.
Потом она достаточно долго копошилась на диване, пытаясь устроиться поудобнее, закутаться в плед и не пролить кофе с шапкой сливок. Удивительно, но в итоге ей это удалось, хотя Хару был уверен, что кофе не выживет.
— Давай, что там у тебя, — Роун улыбался с предвкушением.
Честно говоря, он вообще это сказал так, словно Хару сейчас из кармана косячок достанет и они вместе его раскурят. Вот только Роун пока даже не курил. Он взял одну конфету из большой коробки, содрал с нее фантик, целиком запихнул в рот и тут же залил своим сладким кофе. Хару непроизвольно поморщился: он практически ощутил во рту эту приторную сладость. Фу, гадость какая.
— Если я правильно понимаю, то осенью или в начале зимы будет мини-альбом? — уточнил Хару.
— Скорее всего. Но многое еще от нее зависит, — Роун кивнул в сторону Минсо, — Я пишу песни, вы их записываете, она решает, когда их выпускать и в каком виде. И вообще,
