Архитектор душ - Александр Вольт
— А у нас фото будет! — парировала Алиса.
— А я их сожгу, — комментировал я, подходя к столу, где лежал инструмент для трепанации.
— А мы их не отдадим! — упиралась Бенуа.
Я хмыкнул, после чего подхватил тяжелую электрическую пилу с небольшим полукруглым лезвием. Сделав стандартный коронарный разрез от уха до уха, я отсепаровал кожно-апоневротический лоскут, обнажая белую кость черепа.
Раздался высокий, визжащий звук, и в воздух поднялось облачко костяной пыли. Я аккуратно, не торопясь, пропилил черепную коробку по кругу. Затем, взяв долото и молоток, легким ударом отделил черепную крышку. С глухим, трескучим звуком, словно ломали толстую ветку, она поддалась.
Я аккуратно, подрезая черепные нервы и твердую мозговую оболочку, извлек мозг и положил его на специальный секционный столик. Уже при первом осмотре стала видна причина смерти — темный раневой канал, идущий от основания черепа вверх, в лобные доли.
Сделав несколько разрезов, я проследил его путь. И вот, в глубине лобной доли, я увидел его. Маленький, деформированный кусочек металла. Пинцетом я осторожно извлек его и положил в чашку Петри.
— А вот и наша причина смерти, — сказал я, показывая девушкам. — Мелкокалиберная пуля.
* * *
Она победила. Мелочь, но какая приятная. С грохотом поставив свою тарелку в раковину, она с торжествующим видом провозгласила старое матросское правило и сбежала с кухни. Мыть посуду… Видит бог, как она это ненавидела. Всю жизнь отец нанимал прислугу, но даже когда дела пошли совсем плохо, он все равно брал эту обязанность на себя, говоря, что руки его дочери созданы для чертежей, а не для грязных тарелок. Эта маленькая победа над Громовым, заставившая его остаться у раковины, грела ей душу.
Новое утро началось уже с будильника, а не с команды «подъем». Поездка в Коронерскую службу на новой машине была… комфортной. А потом планерка. Она сидела и слушала, как он четко и властно раздает указания, как ставит на место Игоря и Андрея, и ловила себя на странной мысли. Ей было интересно.
Она мысленно дала себе пощечину. Интересно? Ей? Рядом с человеком, которого она поклялась убить? Что с ней не так? Но Алиса ничего не могла с собой поделать. Всю свою сознательную жизнь она провела на верфи. Ее мир — это запах соленой воды и машинного масла, скрип лебедок и крики рабочих. Алиса знала все о сортах древесины и марках стали, но понятия не имела, как устроен остальной мир. А теперь… теперь у нее была такая возможность. И как бы она себя ни ругала, этот голод до нового, неизведанного просыпался в ней против ее воли.
Выезд на дело в этот Реван-Шоль только усилил это чувство. Заброшенный склад, два странных урядника, один из которых был похож на ожившую карикатуру, а второй на робота. И тело. В этот раз она смотрела на него не с ужасом, а с профессиональным любопытством. Это была загадка, которую предстояло решить.
В морге, когда Громов готовился к вскрытию, она не удержалась и подколола его, напомнив, что у них будут фотодоказательства. Ей было весело с ним препираться. Это уже не было похоже на смертельную вражду, скорее на перебранку двух упрямых подростков. «А я их сожгу», — бросил он. «А мы их не отдадим!» — тут же ответила она, поймала на себе удивленный взгляд Лидии и осеклась. Это было неправильно. Неправильно, что ей становилось комфортно в его обществе.
Трепанация была… испытанием. Когда раздался визжащий звук пилы, она заставила себя не отворачиваться. Когда он снял черепную крышку, ее желудок сделал кульбит, но девушка устояла. А потом он вытащил мозг. Она видела, как Лидия побледнела и прислонилась к стене, но Алиса продолжала смотреть, завороженная этой жуткой, но по-своему уникальной работой.
Громов положил на стол маленький, искореженный кусочек свинца. Пулю.
И в этот момент до нее дошло. Словно вспышка молнии в голове. Его видение. То, как он пошатнулся, как тяжело дышал. Он ведь не просто так попросил фонарик и полез в рот к покойнику. Он уже знал, что ищет. Он увидел это раньше, чем они все.
Алиса удивленно ахнула. Он и вправду мог видеть психею и их смерти и именно поэтому смог понять, как убили этого мужчину! Но теперь был другой вопрос… а она… она так может?
Надо будет расспросить у Громова, как ему удалось, и что он вычитал в своих странных книжках!
* * *
Я смотрел на маленький кусочек свинца в чашке Петри. Картина в голове сложилась окончательно. Он лежал на спине. Женщина была сверху. В момент пика, когда мышцы непроизвольно сокращаются, а рот открылся на вздохе, она или ее сообщник выстрелили.
Тип оружия я не мог определить, потому что здешние винтовки и пистолеты могли отличаться. Общая схожесть с оружием из моего мира, конечно же была, но кто знает, вдруг здесь что-то еще изобрели в этом отношении?
Но то, что это убийство — это несомненно.
Я повернулся к девушкам. Лидия стояла, прислонившись к стене, бледная, но в сознании. Алиса все еще смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескался шок от нашей находки.
— Алиса, запиши, — мой голос прозвучал ровно, возвращая ее в реальность. Она вздрогнула и схватила ручку.
— Время — восемнадцать часов три минуты, — начал я диктовать. — При осмотре тела в ротовой полости на твердом нёбе обнаружено входное огнестрельное ранение диаметром около пяти миллиметров с пояском осаднения. Раневой канал проходит через клиновидную кость в полость черепа с последующим сквозным повреждением ствола головного мозга. Причиной смерти явилось разрушение жизненно важных центров головного мозга. Из вещества головного мозга извлечен деформированный снаряд, предположительно мелкокалиберная пуля.
— Это убийство, здесь нечего даже разговаривать, — подала голос Лидия. Ее лицо все еще было бледным, но голос звучал уверенно и логично. — Он не мог застрелиться, а затем повеситься, это ж даже ежу понятно!
— Вопрос в другом, — сказал я, задумчиво разглядывая пулю в чашке Петри. — Если бы выстрел произвели в упор, пусть даже из мелкокалиберного оружия, пуля скорее всего прошла бы насквозь, раздробив заднюю стенку черепа. А она осталась внутри. Это очень и очень странно.
Я почесал подбородок. Это не укладывалось в привычную картину. Судя по отсутствию пороховых газов на нёбе, стреляли не в упор. Значит, была дистанция. Но какая? Метр? Два?
