Архитектор душ - Александр Вольт

Да, нашему старику Евдокимычу, если он протрезвеет, предстояло полно работы. Всех подряд вскрывать я не собирался, но на первых вскрытиях поприсутствую завтра с утра для контроля.

Убедившись, что все вопросы на сегодня закрыты, мы вышли из кабинета. Я приложил ключ-карту к считывателю с обратной стороны, и замок щелкнул, закрывая офис. Мы спустились вниз и поехали домой.

Итого почти без пятнадцати девять мы наконец-то попали в тишину и покой особняка.

Сил осталось только на то, чтобы поужинать, принять душ и разойтись по спальням. Ни на загадочную книгу, которая не хотела открываться, ни на магические изыскания меня уже не хватило. Я даже не помню, как толком очутился на кровати и уснул.

А разбудил меня телефонный звонок.

Глава 22

Я с трудом нащупал телефон и, нахмурившись, взял его. На экране вместо имени светился простой и красноречивый эмодзи: черный крест. ✠.

Что это могло значить и кого так подписывал предыдущий владелец телефона, я не то что не мог догадаться, а даже предполагать не стал.

Смахнув зеленый значок, я прокашлялся и приложил аппарат к уху.

— Громов.

— Ты что, спишь еще, что ли? С добрым утром, — даже сквозь искаженную связь я узнал голос из динамика. Корней. Ну, конечно. Крест. Инквизиция. Очень остроумно, Громов. Я посмотрел на часы. Восемь утра.

— Ты украл у меня семь минут драгоценного сна.

— Прошу прощения, господин Громов, но у меня был очень важный вопрос, не терпящий отлагательств.

— Внимательно слушаю.

— Вас-таки ждать сегодня на приеме у Муравьевых?

Я выдержал паузу в надежде, что у инквизитора будет хотя бы еще какой-то не менее важный вопрос. Но нет.

— Алло? — сказал Корней.

— Это вся информация, какую ты хотел уточнить?

— Да, — задорно заявил голос.

— Тогда ладно. Буду.

— Вот и замечательно. Тогда давай, до вечера.

Я положил трубку, но тут же стал перебирать уведомления, скопившиеся за ночь. От Лизы сообщение тоже было. Я открыл диалог.

«Скучаю…»

И под замыленной фоткой она на кремовых простынях. Вот уж действительно доброе утро. Но еще мне казалось, что внутри у Лизаветы таился маленький эксгибиционист, который желал показать себя пусть и не каждому, а одному конкретному человеку. Очень часто и без одежды.

«Доброго утра », — написал я в ответ, после чего потянулся и стал просыпаться.

Когда я, умывшись и одевшись, спустился вниз, меня встретил запах жареного бекона и свежесваренного кофе. На кухне, у плиты, стояла Алиса и сосредоточенно переворачивала на сковороде яичницу. Лидия расставляла на столе тарелки и приборы.

Я остановился на пороге, удивленно подняв брови.

— Доброе утро.

Девушки обернулись.

— Доброе, — почти в унисон ответили они.

Завтрак прошел в непривычно нормальной тишине. После этого мы молча собрались и поехали в службу на моем «Импероре».

На входе, едва мы вошли в холл, нас встретила секретарша пристава.

— Виктор Андреевич, доброе утро, — сказала она, забирая свои ключи. — Пристав просил передать, что ждет вас у себя в кабинете в пять минут десятого.

Больше ничего она добавлять не стала, лишь обдала меня стойким ароматом цветочных духов.

Я кивнул.

— Понял. Спасибо.

Мы поднялись наверх.

В кабинете уже царил рабочий процесс. Еще вялотекущий, но процесс. Андрей и Игорь наводили порядок за своими столами, Лизавета уже что-то сосредоточенно набирала на клавиатуре.

Я со всеми поздоровался, после чего запустил моноблок.

— Планерка сегодня будет как и вчера, но сместимся по времени, — объявил я. — Сейчас у меня встреча с приставом. После нее продолжим.

Я оставил девушек в кабинете и направился по коридору. Снова кивнув секретарше, я подошел к знакомой дубовой двери.

Постучал.

— Входите.

Вошел.

— Проходи, Виктор.

Я прошел и сел на стул напротив пристава.

— Оперативно сработано, — сказал он, отрываясь от каких-то бумаг и глядя на меня поверх очков. — Что случилось, Виктор?

— О чем вы? — удивился я.

— Отработано на высшем уровне. Отчет о вскрытии… — он взял со стола распечатку, — поражает. Я такого структурированного отчета не помню еще с тех времен, как сам учился в институте в столице, — пристав оперся локтями на стол. — Вот я и спрашиваю: что случилось? Это не претензия, просто, как бы сказать… я удивлен.

Я замешкался, пытаясь подобрать слова. Сказать, что я просто делаю свою работу, будет слишком расплывчато и вызовет еще больше подозрений. Нужно было дать ему объяснение, которое он, человек системы, мог бы понять и принять.

— Можно сказать, что я пересмотрел свой подход к работе, Евгений Степанович, — сказал я ровным голосом. — Хочу показать, что коронерская служба — это не лишний в цепочке расследований механизм, а, пожалуй, один из самых важных. От нашей точности и оперативности зависит, по какому пути пойдет все дальнейшее следствие.

Он покивал головой, словно бы удовлетворился моим ответом.

— Благое желание. Но скажи мне — это ты вел вскрытие? Я верно видел в отчете на фото?

— Да. С нашим патологоанатомом…

— А, — пристав махнул рукой, — ему давно пора на пенсию.

— Да, — согласился я. — Но перед пенсией ему следовало бы попасть в реабилитационный центр, после чего только на заслуженный отдых. А на замену было бы неплохо найти кого-то помоложе. А может, даже и двух. Мои нынешние помощники, к сожалению, не годятся для вскрытий, если вы не хотите видеть искромсанные трупы, словно после мясорубки.

— Я подумаю над этим. У тебя есть подходящие кандидатуры, типа Бенуа и Морозовой? — осведомился он.

— К сожалению, нет.

— Ясно. Я попрошу Инну Олеговну заняться этим вопросом. Есть какие-то специфичные требования?

— Если у Инны Олеговны возникнут вопросы, она может смело обращаться ко мне за любой консультацией или лично, либо по почте, либо по рабочим мессенджерам. Я всегда на связи.

Пристав кивнул головой.

— Тогда у меня больше нет вопросов, — сказал он.

Я поднялся.

— Могу быть свободен?

— Погоди, Виктор. Еще вопрос.

— Слушаю, — сказал я, остановившись в дверях.

— Как ты понял? — пристав снял очки и потер переносицу. — Как ты понял, что пуля именно там? Я читал отчеты десятки лет. Я бы никогда в жизни не догадался лезть смотреть ему в