Внедроман 2 - Алексей Небоходов
– Михаил, вижу, вы прониклись духом Парижа. Газета, лавочка – почти настоящий француз. Надеюсь, новости, ради которых вы меня вызвали, интереснее культурных?
Михаил слегка усмехнулся и негромко ответил:
– Поверьте, Дмитрий, эти новости интереснее любых культурных хроник. Анри Дюбуа передал мне материалы о своих коллегах-политиках. Там всё: имена, связи, деньги. В общем, идеальный компромат для нашего дела.
Дмитрий незаметно приподнял бровь и с профессиональной ловкостью заглянул в конверт, затем одобрительно кивнул:
– Михаил, признаюсь, вы снова меня удивили. Не ожидал, что ваш французский вояж будет таким результативным. Такие документы – большая удача. Начальство будет довольно, а ваша ценность для нас многократно возросла.
Михаил сдержанно улыбнулся, ощущая тихое удовлетворение:
– Рад слышать. Думаю, теперь мы сможем получить больше поддержки и ресурсов для работы. Французские партнёры оказались куда изощрённее, чем я думал.
Дмитрий убрал конверт и серьёзно добавил:
– После такого французская контрразведка точно заинтересуется вами всерьёз. Советую удвоить осторожность: к вам будут внимательно присматриваться. Но, думаю, вы уже поняли – это часть нашей игры.
Михаил спокойно кивнул, изобразив на лице философское смирение:
– Дмитрий, я уже привыкаю к мысли, что за мной кто-то наблюдает. Это стало частью моего парижского быта – как утренний кофе. Конечно, я последую вашему совету и буду осторожен. Всё-таки я ещё рассчитываю вернуться в СССР с триумфом, а не с проблемами.
Дмитрий улыбнулся, поднялся с лавки и негромко сказал на прощание:
– Михаил, вы всё делаете правильно. Будьте осторожны, но хладнокровия не теряйте. Скоро свяжемся и обсудим дальнейшие шаги. А пока наслаждайтесь Парижем, насколько это возможно.
Он коротко кивнул и растворился среди прохожих. Михаил некоторое время сидел неподвижно, затем свернул газету и поднялся, чувствуя себя одновременно героем шпионского романа и персонажем абсурдного фарса. Впрочем, фарс ему уже нравился, и новый статус игрока в серьёзные игры начинал приносить удовольствие.
Проверяя, нет ли слежки, Михаил не спеша пошёл в отель. Слежка казалась теперь естественной частью Парижа – как кафе на углу или витрины магазинов. Однако внутри оставался холодок, смесь опасности и азарта, напоминание о том, что это не только весёлая авантюра, но и серьёзная игра с непредсказуемыми последствиями.
Следующее утро принесло Михаилу не просто отдых – он чувствовал себя уверенным человеком, судьба которого сделала неожиданный кульбит из пыльного советского общежития в центр европейских интриг. Париж встретил его тихой улыбкой и нежными лучами солнца, не намекая на вчерашние события.
По рекомендации Жан-Пьера Михаил направился в небольшой частный банк, расположенный на узкой улочке возле Оперы. Накануне вечером, за коньяком, Михаил, слегка осмелев, признался Жан-Пьеру в желании защитить заработанные деньги, предчувствуя скорый крах СССР. Тот, внимательно выслушав, улыбнулся понимающе и сказал:
– Михаил, вы не только талантливый режиссёр, но и дальновидный человек. Правильно делаете, что думаете о будущем. Есть один надёжный банк, где не задают лишних вопросов. Он, конечно, специфичен, но именно такие и ценятся. Банк давно контролируют серьёзные люди из местной мафии, так что безопасность и конфиденциальность там гарантированы даже для таких необычных клиентов, как вы.
Так и оказалось. Когда Михаил вошёл в банк, его встретил пожилой банкир в безупречно выглаженном костюме и с ироничной улыбкой сразу сказал:
– Господин Конотопов, не так ли? Жан-Пьер предупреждал, что придёт весьма любопытный клиент с необычной легендой.
Михаил кивнул, стараясь сохранить спокойствие, будто открытие тайных зарубежных счетов было для него повседневностью:
– Совершенно верно. Как вы, наверное, знаете, я представляю специфическую область советско-французского культурного обмена. Хотел бы открыть счёт, чтобы безопасно хранить результаты нашего… плодотворного сотрудничества.
Банкир усмехнулся, взял ручку и сделал запись в блокноте, чётко проговаривая слова:
– Советско-французский культурный обмен… Да, именно так мы и назовём ваш счёт. Подобных «культурных счетов» у нас хватает, и поверьте, их владельцы очень довольны. Благодаря связям нашего банка с влиятельными политическими кругами Франции безопасность ваших вложений абсолютна.
Михаил внимательно слушал, едва сдерживая улыбку, и осторожно спросил:
– Могли бы вы уточнить, какие именно гарантии конфиденциальности и сохранности вы предоставляете? В СССР, скажем прямо, банковское обслуживание немного другое.
Банкир неторопливо отложил ручку, посмотрел Михаилу в глаза и с добродушной иронией ответил:
– Дорогой господин Конотопов, можете спать спокойно. Наши клиенты под особой защитой. Мы много лет работаем по проверенным схемам и умеем хранить секреты. Вопросов со стороны официальных властей к нам не возникает, потому что эти самые власти часто и являются нашими клиентами. Это, согласитесь, лучшая гарантия.
Он снова взял ручку и деловито продолжил:
– Более того, если вам потребуется помощь в финансовых операциях или иных мероприятиях вашего «культурного обмена», вы всегда можете обратиться к нам. Наши возможности намного шире простого открытия счёта. Любые схемы и партнёры к вашим услугам. Мы умеем ценить доверие клиентов.
Михаил кивнул, чувствуя, как внутри растёт приятное ощущение свободы и победы. Он достал из кармана конверт с деньгами и аккуратно положил его на стол:
– В таком случае, я хотел бы внести первый вклад. Пусть это станет началом долгого и взаимовыгодного сотрудничества.
Банкир улыбнулся, убрал конверт в специальный ящик стола и тепло заметил:
– Отлично, господин Конотопов, ваше будущее начинается сегодня. Вы сделали важный шаг и не пожалеете об этом решении. Наш банк всегда открыт для вас.
Оформив формальности, Михаил с облегчением покинул старинное здание банка и вышел на тихую улицу, залитую солнцем. Он глубоко вздохнул, ощутив, словно с плеч упал тяжёлый груз, давивший долгие годы. Впервые Михаил ощутил полную свободу, лишённую удушливого бюрократического контроля советского государства.
Теперь перед ним открывался новый мир – яркий, живой и полный возможностей, где он чувствовал себя не авантюристом из Москвы, а человеком, обладающим реальной властью. С лёгким сердцем и улыбкой он отправился на прогулку по Парижу, впервые за долгое время не ощущая угрозы, а только бесконечное, почти детское чувство уверенности и свободы.
