Внедроман 2 - Алексей Небоходов
Сильвия удивлённо подняла глаза, словно пытаясь понять, шутит режиссёр или говорит серьёзно. Её губы тронула тонкая улыбка:
– Михаил, вы говорите настолько увлечённо и уверенно, что я не могу понять, это шутка или реальный проект. Эротический вариант «Москвы слезам не верит» звучит странно, но почему-то притягательно. Это серьёзно или часть вашего фирменного советского юмора?
Михаил позволил себе лёгкую улыбку, но взгляд остался серьёзным:
– Я абсолютно серьёзен, Сильвия. Люди в нашей стране устали от строгой морали и сухой дидактики. Им нужен свежий взгляд, и кто, как не вы, поможет нам раскрыть чувственность и очаровательный абсурд такой истории? Ваши утончённые манеры на фоне грубоватой простоты советского быта – это будет не просто фильм, а культурная провокация. Новая страница не только советского кинематографа, но и вашей личной истории.
Жан-Пьер, явно заинтригованный, весело усмехнулся и добавил:
– Сильвия, послушайте этого человека! Он не только снимает великолепное кино, но и убеждает так, что сам начинаешь верить в любые безумства. Возможно, это тот вызов, которого вам сейчас не хватает.
Сильвия взглянула на Михаила с любопытством и чуть покачала головой, уже явно заинтригованная предложением:
– Михаил, я не ожидала ничего подобного от сегодняшнего вечера. Идея звучит безумно, но почему-то это безумие начинает мне нравиться. Обещаю подумать серьёзно. Кто знает, вдруг именно я впишу своё имя не только в историю эротического кино, но и в историю культурного сближения наших стран.
Она тихо рассмеялась, а Михаил ощутил внутреннее ликование: безумная идея уже пустила корни. Возможно, этот проект и станет мостом между двумя разными, но одинаково жаждущими новых ощущений мирами.
Проведя некоторое время в беседах с гостями, Михаил осознал, что французская элита вовсе не состоит из поборников морали. Скорее, это были прагматичные люди, цинично оценивающие возможности бизнеса – особенно табуированного. За улыбками и любезностью скрывалась холодная расчётливость, привыкшая измерять мораль исключительно банковскими чеками.
С лёгкой иронией Михаил слушал рассуждения о свободе искусства и самовыражения, запоминая факты и имена. Один из гостей, представитель министерства культуры, приватно заметил, что запретность контента не смущает, если доходы позволяют поддерживать уровень жизни. Другой, консервативный политический аналитик, открыто рассуждал, что скандалы – лучшая реклама, если это выгодно.
Особенно выделялся депутат Национального собрания Анри Дюбуа – пожилой господин с хитрым взглядом и отеческой улыбкой. После третьего бокала шампанского он расслабился и доверительно зашептал Михаилу:
– Михаил, я восхищён вашим талантом и подходом. Давно говорю коллегам: официальный пафос о морали никому не нужен. Публика хочет запретного – значит, запретное должно существовать. Откровенно говоря, легализация ограничивает рынок, а это снижает прибыль. Я предпочитаю обходить бюрократию и работать с теми, кто обеспечивает живой и прибыльный продукт.
Михаил, сдерживая улыбку, кивнул с видом человека, впервые услышавшего подобные рассуждения:
– Анри, приятно слышать такие откровенные мысли от человека вашего уровня. Вы правы, официальные рамки сильно осложняют жизнь. В СССР эти рамки ещё жёстче, поэтому мы давно научились элегантно маскировать нашу продукцию. Поверьте, опыт доставки запретного контента под видом культурной продукции у нас богатый.
Анри загорелся искренним интересом и почти заговорщицки наклонился:
– Михаил, это великолепно! Вы даже представить не можете, насколько это актуально сейчас. Некоторые мои коллеги активно продвигают мораль, хотя сами смотрят подобные фильмы чаще, чем читают документы. Ваш советский контент – гениален! Кто подумает, что в коробке с документальными фильмами о достижениях СССР скрывается нечто другое? Это же золотая жила!
Михаил осторожно огляделся и ответил спокойно, тщательно выбирая слова:
– Именно так, дорогой Анри. Схема проверена и работает безупречно. Ведь ни один таможенник не станет проводить вечера за просмотром фильмов о доярках и трактористах. Конечно, такие проекты требуют поддержки. Думаю, вы могли бы оказать содействие на политическом уровне, если это вам интересно.
Анри, довольно улыбаясь, достал из кармана аккуратный конверт, запечатанный почти как дипломатическая почта:
– Михаил, я не просто готов вас поддержать – я настаиваю на этом. Здесь кое-какие сведения, которые могут вам пригодиться. Это список конкурентов, предпочитающих официальные пути и менее сговорчивых. Моя поддержка гарантирована. Я и мои коллеги будем рады небольшому проценту от вашего бизнеса. Это выгодно всем.
Михаил осторожно взял конверт, изображая одновременно удивление и благодарность:
– Анри, я признателен за ваше доверие. Наши советские фильмы не только удивят зрителей, но и принесут прибыль. Надеюсь, скоро перейдём к конкретике и оформим договорённости официально.
Анри тепло улыбнулся и слегка похлопал Михаила по плечу:
– Конечно, мой друг. В ближайшие дни обязательно обсудим детали. Уверяю, наша работа будет плодотворной и даже исторической. Именно мы с вами откроем новую эру культурного обмена между нашими странами.
Оба вежливорассмеялись. Михаил с удивлением осознал, как легко удалось наладить нужные связи. Вечер удался лучше, чем он мог представить. Теперь оставалось закрепить успех и использовать полученные возможности, открывшиеся на этом полном циничной иронии парижском вечере.
Вернувшись в отель, Михаил первым делом запер дверь на все замки и позволил себе расслабиться. Он чувствовал себя героем шпионского романа, в котором вчерашний подпольный режиссёр с овощебазы неожиданно оказался в центре мировой игры.
Михаил внимательно осмотрел переданный Анри конверт и осторожно вскрыл его. Глаза быстро пробежали по строчкам на французском, затем расширились от потрясения: перед ним лежали досье, фотографии и финансовые отчёты на политиков, которых он только что видел в элегантном особняке.
Оказалось, почтенные господа, публично проповедующие семейные ценности, охотно брали деньги от порностудий, крышевали нелегальные съёмки и проворачивали финансовые схемы с криминалом. В документах были точные даты, суммы и фамилии. Михаил удивлённо покачал головой, ощутив лёгкую дрожь от серьёзности находки.
Теперь он ясно понимал: у него в руках идеальный козырь для переговоров с КГБ. Эти сведения могли не только обеспечить ему поддержку советских спецслужб, но и вывести его предприятие на международный уровень. Дмитрий наверняка оценит такой подарок.
Не откладывая дело, Михаил надел неприметный костюм, спрятал конверт под пиджак и отправился на условленную встречу. Дмитрий предложил маленький сквер возле посольства – идеальное место для секретного разговора.
Добравшись до места, Михаил сел на лавку и раскрыл газету, изображая чтение статьи. Через несколько минут рядом мягко опустился Дмитрий, будто выросший
