Стать тенью для зла (СИ) - Силаев Денис

Тут-же с мостика раздался голос лейтенанта Кедрова:

- Васильев, а ты что мух не ловишь? Я зачем тебя сюда привел?

- Никак нет, вашбродь, я тоже наблюдаю. Опознать не могу, но увеличивает ход в нашу сторону.

Всякое на флоте приходилось выполнять Василию Васильеву, но вот штурманом, да еще таким, чтобы никто не догадался, ему быть приходилось впервой.

- Зоркий он феноменально, Михаил Сергеевич. Это же он тогда "Ясиму" опознал, хотя все сигнальщики уверяли что "Фудзи" рванул, помните?

Командиру "Решительного" было решительно плевать, кто там кого опознал, он сейчас лихорадочно пытался понять, как выполнить приказ - совершить минную постановку в Голубиной бухте, если буквально на его пути торчит сейчас японский легкий крейсер. Скрепя сердце, отдал ряд команд, и миноносец стал обходить японца по широкой букве "Г", все дальше отдаляясь в море.

- Согласен, Михаил Сергеевич, к берегу прижиматься чревато. Лучше уж проскочить морем.

- Я боюсь, Михаил Александрович, что мы таким маршрутом до рассвета не управимся, и вся наша постановка получится как в театре. Заметят нас япошки, и все старания коту под хвост.

Порт-Артур, 13 мая 1904 года, броненосец "Цесаревич".

Перенести-то штаб они перенесли, сегодня Кедров весь день переездом руководил, а вот успели-ли робуры перенести своих жучков? Вильгельму Карловичу очень хотелось доиграть этот акт пьесы на старой сцене, но Михаил Александрович заверил, что все что надо они уже сыграли. А что было надо сыграть? Не так и много.

Сегодня, как начинающий актер, Витгефт в салоне "Севастополя", посреди суеты переносимой мебели, громко и внятно продиктовал депешу наместнику, где слезно просил разрешения остаться с эскадрой в Порт-Артуре, докладывая что не имеет ни малейшей возможности прорыва во Владивосток. А именно: броненосец "Севастополь" из-за повреждения винта имеет скорость полного хода в десять узлов, на "Полтаве" сильный износ машины и расход угля, не позволяющий держать приемлемый ход до Владивостока, "Паллада" после ремонта не устранила дифферент на нос и в силу этого длительное время поддерживать нормальную скорость не в состоянии. Это что касается скорости хода некоторых кораблей эскадры.

Возможностей для артиллерийского боя так-же недостаточно, потому что на "Севастополе" пришел в негодность станок одного из 12-дюймовых орудий, а четыре шестидюймовки выполняют важную роль в обороне Порт-Артура, будучи переданными батарее на Ляотешане. И снять их оттуда не представляется целесообразным, так как именно они защищают город от опасности перекидного огня. Так-же переданы на форты два шестидюймовые орудия с "Ретвизана", три - с "Пересвета", по два с "Аскольда", "Дианы" и "Паллады". С "Победы" передано восемь орудий, что практически вдвое уменьшает ее огневые возможности. В общем, давайте-ка мы, Евгений Иванович, тут посидим, поможем чем сможем гарнизону крепости, а в море нас не пускайте пожалуйста.

Ох, пойдут шепоточки по эскадре, народу-то много слышало. Трусит адмирал, боится идти в море. Это ладно, в нашей ситуации это не самое страшное. Главное, чтобы демоны за чистую монету приняли рассказы о состоянии кораблей, это пригодится, Вильгельм Карлович был в этом уверен. От боя ему не отвертеться никак. Вытолкнут его в море. А пока...

Депешу сию, как было сказано (специально для жучков) должен был отвезти в Чифу на "Решительном" его флаг-офицер. Проанализировав действия демонов из Вишневого Сада в истории со "Страшным", Витгефт с Кедровым пришли к выводу, что те не особо стремятся быть в каждой бочке затычкой, и вряд ли тронут миноносец с невинным посланием. Ну может попробуют навести какие-то патрульные суда, если те окажутся рядом, но и то маловероятно. Робуры хотят играть по крупному, а на миноносец, не идущий в сторону Эллиотов, скорее всего махнут рукой.

Ага, вот откликнулся кто-то, кажется это наша дорогая кун. Заметила наш кораблик, идущий на зюйд-вест. Заметила, доложила сану и ... Тишина. Неужели не наблюдают? Значит, у Кедрова может и получиться.

Глава 29

13 мая 1904 года, Желтое море.

- А я, признаться, Михаил Александрович, был уверен, что мы в Чифу пойдем - командир "Решительного", смирившись с тем, что до рассвета они в Порт-Артур не вернуться, как-то растерял свой запал и сейчас был вполне спокоен. - В порту с обеда шептались, мол депешу господин контр-адмирал надиктовывал. Наместнику. Мне и подумалось, что пойдем мы с этой телеграммой. Вот и Вы тут прибыли. А оказалось - банальная минная постановка.

- Да не то, чтобы банальная, но Их Превосходительство, как Вы наверное знаете, весьма педантичен в некоторых вопросах. После того случая с самоуправством Федора Николаевича...

- Но позвольте! После этого "самоуправства" у японцев два броненосца как корова языком слизнула!

- Я же Вас сейчас не свое мнение излагаю, а господина контр-адмирала...

Ну все. Матрос Васильев облегченно пристроился к кранцам, снимая нагрузку с ног. Не до него их благородиям, потому как пошла писать губерния. Ох уж этот господин лейтенант, такой тихий всегда в штабе, а сейчас соловьем заливается, да по какому скользкому вопросу-то. Ясно уже, что уговор у них с Их Превосходительством хитрый, из Вильгельма Карловича дурака сейчас лепят специально. Чтобы, значится, япошки расслабились, а мы в это время им кааак... Это ему так вкратце рассказали, господа офицеры его не во все свои замыслы посвящают, так что пусть уж там каждый своим делом занимается. У него дело сейчас важное, потому и приходится слушать весь их треп. Уже полчаса идем в открытое море, скоро господин лейтенант должен дать хитрую команду.

-Ты зема, не спи давай! - заговорчески шепнул впередсмотрящему Васильев. Впередсмотрящий, который по факту смотрел не вперед а обозревал море с правого борта, вряд ли был земляком Василия, но такое обращение, как и "братишка" устойчиво ходило по эскадре. Только маленький нюанс был - "братишкой" называли того, кого считали равным или немного выше себя, а "зема" - нечто снисходительное.

- Ой, ладно тебе, братишка - так-же заговорчески шепнул ему сигнальщик. Да, на миноносцах из-за ограниченности места и экипажа, впередсмотрящие были и сигнальщиками, так их чаше всего и кликали. Но на "Решительном" почему-то сие не прижилось, и всех сигнальщиков именовали именно впередсмотрящими. - Мы не лыком же шиты, не третий брандвахтенный, поди. Знаешь, как мы с ними рубились?

Спорить Васильеву было глупо. Все знали что "Решительный", оправдывая свое название, участвовал не в одном деле. В бой миноносец пошел уже в первые часы войны, и дальше судьба этого корабля продолжала оставаться лихой. Был со "Стерегущем" в его последнем бою, получил несколько попаданий, первого командира унесли с мостика прямиком на санитарный поезд. Торпедировал японский брандер в последней атаке и активно перестреливался с миноносцами японцев. По сути, этот впередсмотрящий должен был снисходительно обращаться к Васильеву "зема", а тот уважительно величать его братишкой. Но у баковой аристократии свои законы, и статус адмиральского любимчика позволял Васильеву фамильярничать с этим боевым матросом.

13 мая 1904 года, Порт-Артур, броненосец "Цесаревич".

- Сэндо ты сейчас над рейдом?

- Да, Уэджи-кун. Ты что-то хотела?

Ох ты же... Что там у нас такое? Неужели увидели, что "Решительный" вместо того, чтобы идти на зюйд-вест, в сторону Чифу, идет сейчас, вернее, должен идти, если Кедров сумел все правильно сделать, курсом зюйд-ост-ост? Вообще-то, по хорошему, надо было бы горошину Михаилу Александровичу отдать, но тот отказался. Лейтенант объяснил это тем, что следует учитывать риск погибнуть от неизбежных на море случайностей, и тогда у Вильгельма Карловича не останется возможности подслушивать этих демонов. Эх... Сейчас бы флаг-офицер мог, слушая разговор демонов, понимать, может демоны наводят на его корабль свои "баклажанчики", или подманивают сигнальными огнями японские корабли.