Том 5. Красный Жрец - Cuttlefish That Loves Diving
Используя контроль над эмоциями и мыслями, свойственный Пути Зрителя, Одри постепенно привела свои мысли в порядок и обратила взор на фрески справа.
Леонард контролировал свой разум несколько хуже, и вокруг него всё ещё раздавался посторонний шум:
Превращение в марионетку… Неужели его мысли стали настолько опасными? Ц-ц, так вот каков ты на самом деле. Ха-ха, реакция госпожи Справедливости очень забавная… Давненько я не видел, как этот парень попадает впросак…
Лишь когда Клейн и Одри уже серьёзно рассматривали фрески, обмениваясь быстрыми мыслями, Леонарду удалось понемногу успокоиться и сосредоточиться.
Фрески по правую руку, казалось, повествовали об историческом развитии: сцены строительства городов, равнины, покрытые снегом, войны и переселения, различные царства и города-государства, башня и плоды, символизирующие общение без преград…
Было очевидно, что повествование на фресках начиналось у входа и заканчивалось у трона Дракона Воображения.
Приблизившись к концу, Клейн вдруг заметил знакомый силуэт.
Это был огромный дракон с тёмно-синими глазами и чешуёй, похожей на ледяные кристаллы.
Король Севера Юрисан!
Так… так развитие этого книжного мира основано на этих фресках? — одновременно с тем, как его мысль была произнесена вслух, Клейн быстро пробежался взглядом по остальным изображениям. Он увидел сцены, где искатели приключений с размытыми лицами охотились на ледяных драконов и открывали врата для ухода; увидел, как тает снег и появляются процветающие города-государства, такие как Песот; и, наконец, увидел завершение, где погода становилась всё холоднее, предвещая начало новой истории.
Всё, что изображено на фресках, станет реальностью в этом книжном мире? — Справедливость Одри не могла сдержать нахлынувших мыслей.
Эта стена, эти рисунки… выглядят вполне обычно, даже хуже, чем у уличных художников… Достойно обители Дракона Воображения. Неужели в этом и заключается мощь и власть древнего бога? — Леонард тоже был под впечатлением.
— Возможно, — не успел Клейн дать более уклончивый ответ, как услышал голос собственных мыслей. — Давайте посмотрим фрески с другой стороны и проанализируем всю информацию.
Леонард и Одри не возражали и последовали за ним.
По пути они обнаружили, что в этом дворце даже их духовные тела не могли летать.
Поскольку фрески были огромными, Клейну и его спутникам не пришлось долго идти, чтобы разглядеть их содержание.
И уже первая фреска у входа заставила зрачки Клейна резко сузиться.
На ней великан с неразличимыми чертами лица, серо-синей кожей и одним вертикальным глазом держал в руках книгу в твёрдой обложке!
— Это… — Клейн услышал свой изумлённый, нерешительный голос.
На последующих фресках главным действующим лицом была та самая книга в пергаментном переплёте и с тёмно-коричневой обложкой: её нашли эльфы; письмена на её поверхности изменились; её хранили; она переходила из рук в руки, странствуя, пока не взмыла в облака, не достигла звёздного неба и не упала в огромную лапу.
Следующая фреска, казалось, не имела связи с предыдущей. Книга внезапно оказалась в море, внутри корабля с нечёткими очертаниями.
На предпоследней фреске её нашёл мужчина в цилиндре и покинул тот корабль.
Завершающая фреска находилась за гигантской колонной, предположительно троном Дракона Воображения Анкевельта. На ней та самая книга встретилась с классической перьевой ручкой.
На этом фрески заканчивались.
— 0-08! — потрясённый голос Леонарда эхом разнёсся по залу.
Дракон Воображения хотел соединить эту книгу и ту ручку? Что бы тогда произошло? Во время схватки с Инсом Зангвиллом это едва не случилось… Но в итоге этого не произошло? Потому что книга попала ко мне в руки и была принесена в жертву господину Шуту? Или Адам предвидел это и намеренно помог? Кстати, в Путешествиях Гроселя, как только тот аскет упомянул Ангела Воображения Адама, ледяные драконы напали на лагерь… Это воля самих «Путешествий» не позволила ему договорить, или Адам уже услышал, обратил сюда свой взор и вызвал некую реакцию? — мысли Клейна роились в голове, одна за другой превращаясь в слова.
При этом ему удавалось контролировать себя лишь настолько, чтобы думать о Шуте как о ком-то другом.
Одновременно с ним проявились и мысли Одри:
Содержимое фресок с этой стороны станет реальностью в материальном мире?
¹: Адаптированный перевод цитаты из поэмы Альфреда Теннисона «Годива».
Глава 1072: Зов из-за Двери
Содержимое фресок с этой стороны станет реальностью в материальном мире…
И Клейн, и Леонард невольно повторили про себя слова госпожи Справедливости.
Если фрески с другой стороны, определявшие ход истории книжного мира, вызывали лишь удивление и восхищение, то это открытие было способно потрясти до глубины души, поднять в ней настоящую бурю.
Нарисованная тобой картина непременно разыграется на сцене реальности, а не в иллюзорном мире — это поистине божественное проявление!
— Не думаю, что всё настолько серьёзно… — «повторив» мысль, с сомнением пробормотал Леонард.
Клейн же по привычке начал анализировать:
Даже 0-08 может влиять лишь на один большой город, его радиус действия ограничен. Последовательность 1 Пути Зрителя, Писатель, вероятно, обладает схожими возможностями… А Уникальность Фантазёра определённо находится в руках Адама… Так за счёт чего этот Город Чудес гарантирует, что изображённое на фресках сбудется? Божественная сила Дракона Воображения? Может, в момент создания этой книги содержание фресок уже отпечаталось в море коллективного подсознания и, распространяясь во все стороны, подталкивало поколения живых существ бессознательно выполнять предначертанное? Если это так, то новая фреска сейчас точно не станет реальностью, ведь Дракон Воображения пал и больше не может даровать свою божественную силу… Но можно попробовать. Если содержание новой фрески действительно воплотится в материальном мире, это будет означать, что Город Чудес — тот самый Ливисед, и он таит в себе великую тайну. А ещё это будет значить, что Путь Зрителя куда глубже, чем я предполагал.
— Писатель? Есть и такое название зелья? — услышав мысли Клейна, Леонард не удержался от удивлённого «бормотания».
По сравнению с Фантазёром, до которого можно было додуматься, отталкиваясь от Дракона Воображения, название Писатель привлекало куда больше внимания, будоражило воображение и создавало ощущение, будто реальность вторгается в вымысел.
Одри, которая уже знала названия высокоуровневых зелий Пути Зрителя, подумала о другом:
Уникальность… Господин Мир способен мгновенно связать и проанализировать столько всего, как это впечатляет! Ох, я, наверное, слишком прямо его похвалила, и он всё услышал… К этому залу так трудно привыкнуть… Нет, господин Мир, я правда вас хвалю, от всего сердца!
Сначала Одри смутилась, но быстро взяла себя в руки, стараясь
