Экспансия. Том 1 - Джек из тени
— Отступаем! — заорал Риттер, понимая, что их позиция вот-вот окажется на пути огненного вала. — Отходим к ратуше! Быстро!
Они побежали, и этот бег под градом стрел, по улицам, заваленным телами и горящими обломками, был самым страшным, что Риттер испытывал в своей жизни. Он видел, как парень, бежавший рядом с ним, вдруг захрипел и упал, с торчащей из горла чёрной стрелой. Видел, как ещё один споткнулся и был мгновенно поглощён огнём.
Оборона города, такая стойкая и упорная всего час назад, начала трещать по швам. Ратилье изменил правила, перестал играть в городскую войну. Он просто уничтожал игровое поле вместе с фигурами.
* * *
На вершине центральной башни Мэри молча смотрела на тактическую карту. Её лицо было непроницаемым, но в глазах плескалась холодная ярость. Жёлтые иконки, обозначавшие её союзников, одна за другой гасли или в панике откатывались назад. Красное пятно, обозначавшее зону поражения, медленно, но неумолимо расползалось по карте, пожирая квартал за кварталом.
— Он изменил тактику, — констатировал Лаэрт, стоявший рядом. Его голос был спокоен, но даже он не мог скрыть напряжения. — Тупо сносит город.
— Я вижу, — коротко ответила Мэри. Она видела, как рушится её тщательно выстроенная система обороны, как её ловушки и огневые мешки просто перестают существовать, погребённые под тоннами расплавленного камня. Она чувствовала панику и отчаяние защитников, их боль и страх. Но она не могла остановить этот огненный каток. У неё просто не было сил, чтобы противостоять объединённой мощи боевых магов.
— Мы не можем их остановить, — сказал Лаэрт, словно прочитав её мысли. — Мы можем только отступать.
— Именно, — кивнула Мэри. Её пальцы забегали по карте, прокладывая новые маршруты отхода, создавая новые, временные рубежи обороны в тех кварталах, куда огонь ещё не добрался. Она сдавала город, медленно, неохотно, платя за каждый метр десятками жизней, но сдавала.
Она активировала канал связи с маркизом Удо.
— Маркиз, вы меня слышите?
— Слышу… — голос Удо был хриплым и надтреснутым. На заднем плане слышались крики и грохот рушащихся зданий. — Боги, что они творят… Они… они сжигают нас заживо!
— Соберитесь, маркиз, — голос Мэри был как ушат ледяной воды. — Паника, это именно то, чего он добивается. Приказываю всем отрядам отступить за реку. Мы сдаём старый город. Наш новый рубеж обороны центральный район.
— Но… там же наши склады, лазарет!..
— Лазарет эвакуировать в собор! Склады взорвать! — отрезала она. — Мы уходим, и мы оставляем за собой выжженную землю. Пусть захлёбываются пеплом, раз так им хочется. Выполняйте, маркиз, у вас не больше получаса.
Она отключила связь. Лаэрт смотрел на неё, ожидая приказа.
— А мы? — спросил он.
Мэри посмотрела на кроваво-красное зарево, пожирающее её город.
— А мы будем играть мне правил, Лаэрт, — на её губах появилась злая, хищная усмешка.
* * *
Третьи сутки Альтберг умирал. Город больше не кричал, он хрипел. Огненный шторм, вызванный магами Ратилье, сделал своё дело, старый город превратился в гигантский, дымящийся шрам на теле земли. Рубеж обороны, наспех выстроенный за рекой, должен был стать неприступной стеной, но оказался всего лишь временной преградой. К исходу третьего дня осады эта преграда начала рушиться.
Генерал Ратилье, усвоив кровавый урок первых двух дней, больше не бросал своих людей в узкие улочки. Он просто уничтожал эти улочки, а затем посылал легионы на зачистку пепелища. И сейчас его маги, работая с холодной, чудовищной эффективностью, сосредоточили всю свою мощь на одном участке. Не широкий огненный вал, а узкий, сконцентрированный луч разрушения, как раскалённый добела хирургический ланцет, пронзил оборону мятежников. Он прошёл через руины торговых рядов, испарил наспех возведённую баррикаду у моста и проложил прямой, дымящийся коридор к центральной площади, сердцу обороны, последнему оплоту перед цитаделью.
И в этот пролом, по раскалённым камням, хлынули каратели. Не штурмовые группы, а полноценная, свежая когорта. Тысяча глоток, изрыгающих единый, торжествующий рёв.
Маркиз Удо, стоявший у основания статуи какого-то древнего короля на краю площади, видел, как рушится его мир. Его люди, измотанные тремя днями ада, дрогнули. Это было даже не решение. Это был инстинкт. Животный, первобытный ужас, захлестнувший их души. Они видели, как неумолимая волна воронёной стали заливает проход, как их товарищей, пытавшихся удержать фланги, просто сметают, разрывают на части, втаптывают в грязь.
— Назад! К цитадели! — взвизгнул кто-то, и этот крик стал детонатором.
Строй, который они с таким трудом держали, лопнул. Люди бросали щиты, арбалеты, мечи. Они просто бежали. Бежали, обезумев от ужаса, не разбирая дороги, толкая друг друга, падая. А в спины им били короткие, точные заклинания магов Ратилье и летели стрелы. Отступление мгновенно превратилось в паническое бегство, бегство в бойню.
— Стоять! Я приказываю, стоять, трусы! — орал Удо, его голос срывался на хрип. Он выхватил меч и встал на пути у собственных солдат, пытаясь преградить им дорогу. — За ваши дома! За ваших детей! Стойте, ублюдки!
Но его никто не слушал. Его просто обтекали, как река обтекает камень. Один из ополченцев, с безумными глазами, толкнул его плечом так, что маркиз едва устоял на ногах. Он смотрел на спины своих людей, на то, как они падают, скошенные невидимой косой, и чувствовал, как отчаяние, холодное и липкое, заполняет его изнутри. Всё было кончено. Его восстание, его месть, его надежда — всё умирало здесь, на брусчатке этой проклятой площади.
* * *
Мэри закрыла глаза. Всего на секунду. Чтобы отгородиться от этого хора смерти. Она сделала всё, что могла. Её планы, её ловушки, её тактические уловки, всё это разбилось о тупую, безжалостную, сокрушающую мощь Ратилье.
Она открыла глаза, в них не было ни страха, ни отчаяния. Только ледяная, кристально чистая решимость. Она активировала свой личный канал связи, тот, что соединял её с последним козырем, который она держала в рукаве до самого конца.
— Общий сбор — её голос был спокоен до неестественности. — Двор цитадели.
Она не стала дожидаться ответа. Развернувшись, прыгнула вниз. За мгновение до земли, раскрыла крылья, тут же убрав, чтобы не смущать и без того, надломленных защитников города.
В главном дворе цитадели уже стояли бойцы. Сотня её личных гвардейцев, элита из элит, те, кто прошёл с ней и Владом огонь и воду. Они не суетились, не кричали. Просто стояли в идеальном строю, молчаливые, как статуи, в своей чёрной, лишённой всяких украшений, артефактной броне. Их лица были скрыты глухими шлемами, но даже так
